Прокурор Никола. Вячеслав Белоусов
дальше все закрутилось.
Убийца канул во мрак, словно его и не было вовсе, и, если бы в спине монаха не торчала мерзкая рукоятка узкого, как жало змеи, ножа, из-под которого на пол быстро набежала лужица крови, легче было заподозрить в случившемся нечистую силу, нежели живое существо.
Проклиная себя и всех чертей на свете, Волошин бросился к монаху, не веря своим глазам, пытаясь уловить хотя бы малейшие признаки жизни, лихорадочно ощупал холодеющее тело, но только извозился в крови и окончательно убедился в своем досадном промахе. Его с необыкновенной силой одолела злость, он не мог понять, откуда взялся убийца и куда пропал, так как дверь из склепа не только не отворялась, но и не дернулась. Никто в эту тьму не входил и не выходил! Ничто не шелохнулось, даже свеча, слабо всколыхнувшись пламенем, не потухла и тлела по-прежнему мерцающим огоньком, освещая скрюченные пальцы мертвеца на нелепо вывернутой левой руке да искаженное гримасой боли бледное лицо с всклокоченной бородой.
«И крикнуть не успел», – подумал Константин, заглядывая в остекленевшие зрачки Ефимия. Широко открывшиеся от нежданного ужаса и страданий, они застыли, прянув в вечность; лицо каменело, на нем растекалась маска смерти.
С грозившей погаснуть свечкой Константин обежал весь склеп, ткнувшись в каждый угол, осмотрел каждую из трех гробниц, обшарил каменный пол и даже, задрав голову и подняв руку с огнем вверх, оглядел своды потолка. Следов убийцы обнаружить не удалось. Если кто и был, то провалился, словно в тартарары.
«Не с ума же я схожу, безмозглый дуралей! – ругал он себя, теряясь в догадках. – Убийца, должно быть, скрылся в тайнике, откуда и появился. Открой он дверь из склепа, я бы не упустил момента».
Волошин судорожно царапал стены, лишь приметив малейшую подозрительную трещину, надавливал изо всех сил на каждый мало-мальский бугорок или выступ, ища доступ к тайнику, однако кругом его ждало разочарование. «Завалил все дело, раззява!» – стонал он от отчаяния, не зная, что делать.
Опустошенный и уставший, он опустился на крышку самой большой гробницы, поставил свечку на место, укрепив воском, обхватил голову руками. В более безысходную и нелепую ситуацию попадать ему еще не приходилось.
«Хорошим же идиотом я предстану перед Серковым! – мучил он себя. – Не простит он мне промаха. Ни о каком оправдании не может быть и речи».
Он позорно, как мальчишка, проворонил и убийство, и убийцу. Упустил, как сопливый птенец! А ведь чуял присутствие чужака рядом с Ефимием! Даже угадывать пытался его среди следовавших за монахом спутников. Да начал играть в загадки! Вот и доигрался. Конечно, убийца сам его приметил раньше. И обхитрил. Поймал момент – и нож в спину. Удар был настолько силен, что нож прошил тело чуть ли не насквозь. Поэтому Ефимий и рухнул от мгновенно грянувшей смерти. Не вскрикнул и рта не успел раскрыть. Профессиональный удар. Выверенный. Убил он его, чтобы избавиться от свидетеля. Заметив слежку за собой и монахом, решился на последнюю крайность…
Что делать?.. Вызывать людей?..