Орден для поводыря. Андрей Дай
животному. Любопытный кот замер всего в десятке человеческих шагов и наверняка мог добраться до меня в два прыжка. Но и я, сжимая в руках чудо современной технологии – американский многозарядный карабин, едва ли промахнулся бы. И прекрасно себе представлял, какие жуткие раны наносит тринадцатимиллиметровая свинцовая пуля.
– Ваше превосходительство! – гаркнул чуть ли не прямо в ухо Безсонов. – Они отступают. Отходят, басурманы! Выстояли наши мальчишечки! Выдюжили, парнишоночки!
– Идут сюда? – краешком рта проговорил я, отчего-то не желая разорвать вдруг образовавшуюся связь между моими и тигриными глазами.
– Чегось? Я говорю, Турмешка к родным кибиткам побёг, ваше превосходительство! С минуты на минуту здеся будут… Едрить твою… Это ж тигра!
Очарование спало. Я поднял ствол и пальнул, не целясь, куда-то над головой полосатого разведчика.
– К бою! – выкрикнул я, напрягая голос: в ушах звенело от неожиданно громкого звука выстрела из короткого ствола. – Командуйте, сотник.
– Экак, – крякнул Степаныч, вместе со мной дождался, пока травяные шторы укроют в одно мгновение исчезнувшего зверя, и засуетился, расставляя стрелков.
С ними в одну шеренгу встал и я. Лишний ствол не помешает.
Казаки, как мне показалось, спокойно заняли места в двух шеренгах. Передняя линия встала на колено. Именно к ним я и присоседился. Опасался, что ноги от страха станут дрожать и это повлияет на меткость. Но сердце после моего «свидания» с полосатым котом еще пребывало в полусжатом состоянии, так что, удивляясь сам себе, – совершенно не боялся.
Краем глаза успел заметить, как рядом опустился на колени шкафообразный Безсонов. В его руках десятифунтовое ружье кажется мелкашкой из студенческого тира. Но это, конечно, свойство рук, а не винтовки.
Что только не лезет в голову. Островерхий край приклада неприятно упирается в бедро, глаза высматривают в клубах пыли серые контуры приближающихся врагов, а думается о том, успеет ли молодой тигр сбежать из прибрежных зарослей до того, как небо вздрогнет от залпов…
– Тоовсь! – орет сотник.
Левое ухо сразу заложило. Звуки стали доноситься, как в плохо дублированном кинофильме, – с некоторой задержкой.
Воинство Турмека давно уже нас заметило. Остатки эскадрона начали разворачиваться в атакующую дугу. Нас, тонкую линию стрелков, преграждающих путь к родным стойбищам, они всерьез не воспринимали. Ну да, мы же не прячемся за валами, а оттого кажемся легкой добычей.
Их по крайней мере раза в четыре больше. Гера тут же любезно подсказывает, что каждому из нас нужно успеть сделать по четыре выстрела за пару минут. Потом лава сомнет, растреплет строй. Начнется свалка, где все решит сабля и револьвер.
За себя не беспокоюсь, а вот возможна ли такая скорострельность у казачьих дульнозарядных фузей, понятия не имею. Так и не удосужился узнать.
До орды, старательно подгоняющей усталых лошадей, шагов