Скатерть Лидии Либединской. Отсутствует
митинге по А.М.Горькому бежим по лестнице Гладков[22] и я. Надо было выступать по радио, торопились не опоздать.
На лестнице Гладков оборачивается, видит, что это я, узнает и с совершенно сияющим лицом говорит:
– А урночка-то маленькая какая получилась?
И он показал руками, какая урна.
Мы сидели с Ардовым[23] на каком-то заседании (кажется, в 1938 или 1939 году).
Соболев сидел в берете. Ардов сказал:
– Знаешь, на кого похож Л.С.[24]? На повара.
Немного помолчав, добавил:
– А Фадеев похож на шофера. (Фадеев председательствовал.)
Потом добавил:
– А в сущности, весь президиум можно рассматривать как дворню б. дома: Караваева[25] – кухарка, Герасимова – горничная, Федин[26] – камердинер.
В это время вошел А.Н.Толстой.
– Вот барин пришел, – сказал я.
– Нет, это не барин, а визитер, которого не пускают наверх, так как он под хмельком. Видишь, как камердинер его не допускает. (В это время А.Н. разговаривал с Фединым.)
Вся эта мгновенная импровизация характеризует юмористическое дарование В.Ардова.
Однажды я, Чумандрин[27] и двое молодых драматургов Штейн и Воеводин поехали к А.Н.Толстому в Детское Село (1933, зимою). У Толстого шла беседа о театре. А.Н. угощал нас обедом. За столом кроме нас присутствовала престарелая тетка Н.В.Крандиевской, позднее пришла дочь А.Н., Марианна. За этим обедом произошел один очень серьезный разговор, который рисует А.Н. с его истинной стороны.
Москва, улица Горького. 1936
Я тогда только что вернулся с Кубани, где собирал материал о работе МТС.
Когда А.Н. узнал об этом, он начал жадно расспрашивать подробности этого последнего и, может быть, наиболее драматического лета коллективизации. Я рассказывал. Присутствующий при этом разговоре Воеводин[28] сказал:
– А знаете, все-таки жалко этого уходящего в прошлое, такого поэтического крестьянского уклада.
А.Н. вдруг круто обернулся к нему и грозно спросил:
– То есть, позвольте, чего вам жалко?
Чем сразу поставил Воеводина в тупик.
Мне показалось, что Воеводину не столько было жалко «уходящего уклада», сколько он решил «потрафить барину».
Грозная интонация вопроса, заданного А.Н.Толстым, вызвала у него замешательство. Он что-то пролепетал про сады, соловьев и т.п., кажется, упомянул Есенина.
По мере того как он говорил, А.Н. постепенно багровел и краснел от гнева.
– Слушайте, вы черт знает что говорите! Деревня совсем не то, что вы подразумеваете. Деревня – это дикость, невежество, грязь. Это вековые гири на ногах человечества. Если вы хотите знать, я потому и стал на сторону Коминтерна (он так и сказал), что понял ту силу, которая повернет историю человечества и покончит со всяческой отсталостью.
Особенно выразительно прозвучало в устах А.Н. слово «Коминтерн». Он говорил не о России только.
Шли на похороны Маяковского Ю.Н. (Юрий Николаевич. –
Федор Васильевич Гладков (1883–1958), советский писатель, классик социалистического реализма.
Виктор Ефимович Ардов (1900–1976), писатель, автор юморесок.
Лев Сергеевич Соболев (1898–1971), писатель, председатель правления Союза Писателей РФ.
Анна Александровна Караваева (1893–1979), писательница.
Константин Александрович Федин (1892–1977), писатель.
Михаил Федорович Чумандрин (1905–1940), прозаик, один из организаторов РАППа.
Всеволод Петрович Воеводин (1907–1973), поэт, драматург.