Протектор Севера. Василий Сахаров
выехали из общего строя и кинулись вдогонку за гоцами.
Твари, похожие на людей, двухметровые толстяки в лёгких полотняных рубахах, которые скрывали их мускулистые перекачанные тела с узлами мышц, сжимая в руках дубинки, неутомимо и легко бежали по полю. Однако лошади были гораздо быстрее, и вскоре им пришлось остановиться. Всадники обошли квартеронов с флангов, и началась работа. В гоцев полетели стрелы и арбалетные болты, и стрелки целились не в голову, а в туловище или ноги уродов. Метательные снаряды втыкались в их тела, они вздрагивали и содрогались от боли, которую наверняка чувствовали, и, когда в каждом противнике уже сидело не менее десятка стрел, гоцы не выдержали. Они попытались дорваться хотя бы до одного из конников. Но лишь только квартероны рванулись вперёд, как всадники разлетелись в стороны и осыпали квартеронов очередным шквалом стрел.
Гоцы вновь замерли. Обстрел прекратился, и основные силы отряда приблизились к ним на расстояние в двести метров. Девочки под охраной воинов Линтера и вьючные лошади с золотым запасом, который должен иметь каждый хороший атаман, а в моём случае феодал, остались позади. А воины, маги и младшие Ройхо выехали вперёд. Кистью правой руки с выставленным вверх указательным пальцем Рикко Хайде покрутил в воздухе, жест примерно такой же, каким в моей прошлой жизни командиры обозначали взлёт вертолёта. Но при нынешнем раскладе это служило сигналом применить арканы. Десятники «шептунов» своего командира поняли верно и закружились вокруг гоцев. Израненные квартероны встали спина к спине и вскинули свои дубины. Но атаковать их никто не собирался. В воздухе мелькнули волосяные петли, которые одна за другой упали на тройку врагов, а затем поворот лошади, свист, гик, и два года рухнули на траву. После чего увлекаемые крепкими путами мощные тела заскользили по траве и устремились к нам. Прошла минута, и всадники приволокли пленников к нашему строю, а уже здесь оглушённых и потерявших ориентацию гоцев прикончили мечами.
В поле оставался только один здоровяк, который слегка прихрамывал на левую ногу. В его теле засели болты и стрелы, и он понимал, что обречён. Одним движением левой руки год сорвал с себя рубаху и, издав громкий и нечленораздельный крик, вскинув дубину, пошёл на нас. Этот боец хотел погибнуть с оружием в руках, по крайней мере, мне так показалось, и это было достойным поведением самца любого рода. И когда Хайде спросил меня, не расстрелять ли его, я решил, что делать этого не стоит. Спрыгнув с жеребчика, я выхватил ирут и направился навстречу своему врагу. Он ранен, и даже то, что мой противник мутант с повышенной скоростью реакции и защитными жировыми складками по всему телу, его не спасало. И если против рядового бойца он имел какие-то шансы на победу, то против выпускника «Крестича» с немалым опытом за спиной их у него не было.
Позади меня – зрители и взявшие года на прицел арбалетчики. Все они смотрели на меня и квартерона, сравнивали нас и наверняка сходились во мнении, что я слабее. Но я умирать не собирался и