Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля?. Александр Костин
страны. Что Гришин не думал о людях, об их неотложных нуждах, завалил работу, его заботила только парадность, проведение громких мероприятий – отлаженных, заорганизованных, когда все читают по бумажкам. В общем, Московскую партийную организацию надо спасать.
Разговор на Политбюро получился непростой. Опять мне сказали, что есть партийная дисциплина, что мы знаем, что вы там будете полезнее для партии… В общем, опять ломая себя, понимая, что Московскую партийную организацию в таком состоянии оставлять нельзя, на ходу прикидывая, кого бы можно туда направить, я согласился.
Потом я нередко размышлял над тем, почему Горбачев остановился на моей кандидатуре. Он, видимо, учел и мой почти десятилетний опыт руководства одной из крупнейших партийных организаций страны, и плюс производственный стаж… К тому же знал мой характер, был уверен, что я смогу разгребать старые нагромождения, бороться с мафией, имея определенный характер и мужество, смогу капитально поменять кадры, – все это было предугадано. В тот момент действительно я оказался наиболее, ну, что ли, удачной кандидатурой для тех целей, которые он ставил. Соглашался я на тот пост с трудом. И не потому, что боялся трудностей, а я отлично понимал, что меня используют, чтобы свалить команду Гришина. Гришин, конечно, человек невысокого интеллекта, без какого-то нравственного чувства, порядочности – нет, этого у него не было. Была напыщенность, было очень сильно развито угодничество. Он знал в любой час, что нужно сделать, чтобы угодить руководству. С большим самомнением. Он готовился стать Генеральным секретарем, пытался сделать все, чтобы захватить власть в свои руки, но, слава Богу, не дали.
Многих он развратил, не всю, конечно, Московскую партийную организацию, но руководство МГК – да. В аппарате сложился авторитарный стиль руководства. Авторитарность – да еще без достаточного ума, – это страшно. Сказывалось это все на социальных делах, на уровне жизни людей, на внешнем облике Москвы. Столица стала жить хуже, чем несколько десятилетий назад. Грязная, с вечными очередями, с толпами людей…»[148]
Прочитаешь такое и подумаешь, что характеристику «авторитарному Гришину», да еще «без достаточного ума», дает не «правитель макиавеллевского толка», а высокоинтеллектуальный гуманист типа Махатмы Ганди.
На состоявшемся Пленуме Московского горкома партии 24 декабря 1985 года Ельцин был утвержден в новой должности, а В. В. Гришин был отправлен на пенсию «по собственному желанию». Нового «Первого» Пленуму представил Горбачев, который присутствовал также на отчетно-выборной партийной конференции в январе 1986 года. Заслушав доклад Ельцина, который продолжался два часа, Горбачев одобрил его словами: «Подул сильный свежий ветер».
Очень не поздоровиться многим московским партфункционерам от этого «свежего ветра», о чем речь впереди. Перебравшись в соседнее здание, где располагался горком партии, Ельцин решил доказать, на что он способен, став снова «хозяином».