История одного человека. Рубль-пятьдесят копеек. Ярослава Кардакова
чувствуя неприятный оттенок боли в желудке.
Гастрит разыгрался на две недели, так что на работе я думал только о том чтобы не сводило желудок в узел. На обеде я уходил на склад и ложился на место посылок, что бы хоть чуток отпустило. Склад находился чуток в стороне, но было видно запертую дверь переводного зала, а меня нет. Так я и увидел, как в переводный на цыпочках зашла почтальонка Кошкина. Я тихо встал и подошел к дверям. Она стояла над кассой, я тихо отошел обратно на склад. В этот день пропало всего сто рублей, я инкассировал кассу перед обедом.
Но саму идею поимки я продумывал еще неделю, потому как есть все факторы вины, осталось только поставить перед фактом Эдуардовну. Кое-как собравшись с мыслями, я отправился в кабинет начальника и изложил идею поимки преступного элемента. Правда не стал говорить, кто была виновницей данного оперативно следственного эксперимента. Эдуардовна согласилась, оставалось еще два дня коммуналки. Я как человек, которому читали в детстве Дюма, думал, что совершаю благородное деяние, которое должно увенчаться успехом. Увы, мы живем в реальном мире, а не в книгах, к этому мне суждено было привыкать.
В обговоренный день мы засели на складе, до этого Эдуардовна четко сказала, что инкассировать не будет до вечера слишком много выплачивать переводов. Все прошло, как по нотам я залег посылкой на складе, Эдуардовна спряталась за старый шкаф для хранения текущих документов. Спустя десять минут после начала обеда Кошкина проскочила в переводный зал, а следом мы, так сказать поймали на месте. Эдуардовна забрала Кошкину в кабинет и если честно ждал или гостей с почтамта или сотрудников милиции, но ни тех ни тех не явилось. Почтальонку через час отпустили из кабинета начальника, и она отправилась на привычный маршрут.
К вечеру я сам направился в кабинет Эдуардовны, потому как мои внутренние подозрения в неправомерности действия начальства терзали меня. Постучав я вошел В кабинет и сел напротив начальника: – Марина Эдуардовна, что дальше будет с Кошкиной?
– Вадим, а ты как сам думаешь? – ответив вопросом, на вопрос произнесла Эдуардовна, сурово смотря на меня.
– Ну, в милицию вы ее сдавать не будете, это я уже понял. Но уволить, то следовало бы, она за столько лет наворовала на триста тысяч, это капец как много, – произнес я с искреннем удивлением и не пониманием политики начальника почты.
– Господи ты все еще ребенок! Я не могу уволить заслуженного почтальона без скандала, а скандал погубит мой статус. Работа работой, но мои интересы превыше всего!. Да и к тому, же инвалидов берут на работу только из жалости и требований государства, так что тебя уволить намного проще, – вспылила Эдуардовна, и поняла что, перегнула палку.
Я взял листок бумаги и написал заявление на увольнение, с завтрашнего дня все равно у меня начинался отпуск. Протянув заявление я молча вышел из кабинета, собрал свои вещи и ушел домой.