Декорации. Никита Владимирович Чирков
то слово, – оторвавшись от бесконечных проверок, она взглянула на Агату, – я ведь уже спрашивала, как тебе удается быть всегда такой спокойной?
– Много раз. Но сегодня не тот день, когда нам стоит отвлекаться на собственные чувства.
– На удивление, твой ответ даже несколько успокаивает. Есть с кем разделить страх неудачи, хотя положения у нас, конечно, разные в этом вопросе, – почти тараторила она от нервов, на некотором взводе.
– Что ты имеешь в виду?
– Эти люди доверились моей разработке, как и все те, кто сейчас наблюдает за стартом, кто верит и надеется, что это сработает. Я вот все думаю, чего боюсь больше – того что люди могут погибнуть в случае какой-либо поломки или, что моя работа поставит на мне, как и на тех, кто со мной работает, клеймо. И не подумай неправильно – люди важнее карьеры – просто, если что-то случится, я готова буду костьми лечь, но лишь бы всё исправить, а списав меня со счетов…
– Соберись и верь цифрам, – Мария лишь кивнула, а Агата добавила, – поверь, если что-то случится с кем-либо из вас или с Пилигримом, первой отвечать буду я, а не вы.
Сложно было отрицать перспективы, которые предоставляло изобретение Марии и её людей, случившееся больше пяти лет назад в ЦРТ, и быстро начатая практика в Кесслере, ведь время – всегда было камнем преткновения любых путешествий или условий реализации проектов. Эти десять людей, прошедшие сложнейшую подготовку на физическом и психологическом уровне, с бессчетным количеством тестов, добровольно взяли на себя великое бремя, доказать не только работоспособность саркофага, но и самим себе – значимость собственных жизней, записанных в историю.
Приглядывать за десятью жизнями будет группа из пяти человек, являющаяся основным экипажем корабля Пилигрим. Полет составит тридцать девять дней, благодаря минимальному расстоянию между планетами, из-за чего данная операция не имеет право перенестись на более поздний срок. Это была нелюбимая часть ее работы – думать о деньгах и выгоде «высоких людей», больше беспокоящихся о финансовых отчетах, нежели о вкладе в развитие собственного вида. А главное – исполнение множества приказов свыше, с которыми она далеко не всегда была согласна.
Вся подготовка и проверка оборудования проходила с особой точностью и ответственностью, ведь нельзя было допустить неудачу, но, как сама Агата понимала четко и ясно – будь всё это в ее руках, времени на подготовку она уделила бы куда больше. Она поднимала вопрос о чрезмерной спешке, указывая на слишком уж сжатые сроки, но в ответ получала лишь благодарность за беспокойство, что было просто вежливой версией отказа от дальнейших обсуждений. И это было ее небольшой проблемой, как считали многие работающие с ней: слишком буквальное следование субординации.
Последние сорок восемь часов, работали обе смены.
Начался отчет, все и каждый внимательно следили за временем, машинально просчитывая в голове все свои задачи, боясь, что могли что-то