Император последнего дня. Максим Шешкаускас
перевязку, но быстро понял, что не сможет этого сделать сам, и вернулся в комнату. Он вконец испортил рубашку, заляпав ее кровью, но как-то умудрился повязать себе галстук. После этого он сделал небольшую передышку и заказал такси. Потом с трудом влез в туфли, надел пиджак, набросил пальто и все так же, опираясь о стены, вышел на улицу.
Когда подъехала машина, Егор почувствовал что-то теплое на своей ладони – это была кровь, стекающая по руке и капающая на асфальт. Добираясь до работы, он несколько раз потерял сознание в такси, но поднялся в свой кабинет за час до назначенного ему Василичем срока.
Ровно в двенадцать в кабинет вошел Василич: «Батюшки, да ты совсем плохо выглядишь, Егорушка, отдохнуть тебе не мешало бы, – говорил он раздражающим Егора заботливым тоном. – Возьми-ка недельку выходных, отоспись, отлежись, а то ты так совсем себя в могилу загонишь». Затем он помог Егору подняться, довел до своей машины и отвез до дома. «Только в понедельник чтобы как штык был в восемь утра на работе», – погрозил Василич на прощание пальцем. После этого Егор забился в свое логово и пролежал на полу весь оставшийся день.
На следующий день, во вторник, Егор чувствовал себя уже лучше и даже заставил себя поесть.
В среду Егор решился сменить перевязку – рана больше не кровоточила, но его пугал запах, который источали бинты. Сняв перед зеркалом повязку, Егор обозрел ужасающую картину: его плечо до самой шеи было одним большим нарывом. Он включил горячую воду и сколько смог простоял под душем, пока кожа не покраснела, как у рака, затем лег спать.
Проснувшись в четверг, Егор обнаружил, что все его раны затянулись – в местах укусов была новая, тонкая белая кожица. Егор трогал ее пальцами, она была натянута как на барабане, и под ней чувствовалась пустота.
В пятницу Егор уже совершал свою привычную утреннюю пробежку – от его хвори не осталось ни следа, и чувствовал он себя даже лучше, чем до «посвящения». Напротив, Егор с восторгом отметил, что он стал отлично видеть в темноте.
«Поправился, Егорушка? Вот и славно!» – встретил его Василич, когда Егор в понедельник вышел на работу.
Если раньше Егору не нравился его кабинет, то теперь он находит его очень уютным – ему нравится, что в маленькое окошко почти не попадает солнце. Запах старости, тленности бумаг успокаивает, создает ощущение вечного покоя.
И вот Егор работает уже вторую неделю. Перехватить Василича, чтобы выяснить, что с ним было, у него все никак не получается. И только иногда какое-то неприятное ощущение скребет душу…
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел радостный Василич.
– Ну что, как работается, Егорушка? – спросил он бодрым голосом.
Егор подумал, что это его шанс, больше тянуть нельзя, и напрямик спросил:
– Я умер, Василич?
Казалось, Василич подавился чем-то невидимым. Он сел на край стола, его глаза озорно горели.
– Как это умер? Вот же, сидишь передо мной живой и невредимый.
– Кто я теперь? Вампир?!