Принцесса в лопухах. Маргарита Южина
так девочка оробела!
Гутя, слушая ее, все шире раскрывала рот и хваталась за сердце, и, когда инфаркт был уже близок, она вдруг выдохнула с облегчением:
– Ф-ф-фу ты... Ну, напугали! Послушайте...
– Нет уж, это вы меня послушайте! Вы теперь обязаны внести в школьный фонд двадцать тысяч! И это только за унитазы. А за моральный ущерб – еще десять. И не надо мне говорить, что у вас нет денег, я прекрасно осведомлена о ваших доходах, – вскочила со своего кресла директриса и швырнула перед Гутей два исписанных листа. – У меня два педагога уволились из-за вашей девочки!
– Да нет же, – еле удалось Гуте вклиниться в ее разъяренную речь. – Моя дочка уже давно не девочка!
– А то кто-то этого не знает!
– Да дайте же мне сказать! – рявкнула Гутя, и директор рассерженно примолкла. – Я не то хотела... Моя дочь уже давно не ученица! Она у вас не учится, вы меня с кем-то просто перепутали. Я пришла по поводу Назаровой Виолетты!
Директриса все еще недоверчиво косилась на Гутю, но было видно, что женщина пока просто не находит слов.
– Виолетта убита, и я, как... как старший следователь, пришла к вам. Хотелось бы услышать, что это была за девочка, нужно опросить ее подруг, всех, с кем она общалась, учителей. А вы мне слова не даете сказать!
Теперь упражнения со ртом выполняла директриса.
– Вы? Следователь?.. Ой, боже мой, как же неловко вышло. Значит, так, о десяти тысячах за ущерб забываем, и с вашей девочки всего десять... за унитазы.
– Никаких унитазов! – категорически заявила Гутя. – Моя дочь к ним никакого отношения не имеет. Она тоже расследует убийство.
– То есть... – все еще с недоверием переспросила начальница. – Вы не мама Иры Щукиной, да?
– Нет, не мама.
– Очень плохо, – сникла директор. – У меня сегодня была назначена встреча с госпожой Щукиной, похоже, она опять проигнорировала наш сигнал... Тогда я не понимаю – а вы чего хотите?
Гутя ругнулась про себя, но постаралась объяснить еще раз:
– Я по поводу Назаровой Виолетты. Она погибла, мы ищем преступника.
– Ах, ну да, конечно-конечно...
– Вчера девочку хоронили, и от школы не было ни одного человека, – не удержалась Гутя.
– Как это – ни одного? Да от нас там и Зинаида Егоровна была, и Викентий Демидыч, и Анна Александровна! Мы их с уроков отпустили, специально. Но часы я им обещала поставить. Что вы такое говорите? – чистосердечно возмутилась директриса. – Мы еще и венок приносили. Там так прямо и написано – «От школы на вечную память»... ой, что я такое говорю? Просто «От школы»! Вы меня совсем запутали!
Гутя стушевалась. И в самом деле – вчера они высматривали только молодежь, а учителей и не догадались опросить...
– И все же, – не сдавалась она. – Мне интересно, почему не было девочек? Ребят? У Веты были плохие отношения со сверстниками?
Директриса немного помялась, потом нехотя заговорила:
– Да нет, я бы сказала – даже очень хорошие. А вот почему они не пошли... Об этом вы у них сами спросите. Сейчас я вызову Элю Прохину и Карину