Девочка из Морбакки: Записки ребенка. Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф. Сельма Лагерлёф
меня сектанткой?
Н – да, через многое должно пройти, когда намерен прочитать всю Библию, а тебе всего-навсего десять лет.
Г-жа Унгер из Вестра-Эмтервика дала Алине Лаурелль почитать роман, якобы необычайно увлекательный. Алина в свою очередь дает его маменьке и тетушке Ловисе, а поскольку им не терпится узнать, как там все происходит, они читают, почти не отрываясь от книги.
Я видела эту книгу и в спальне, и в комнате при кухне, знаю, что называется она “Капризница” и написала ее Эмилия Флюгаре-Карлён[6], и, конечно, тоже очень хочу прочитать.
Однажды воскресным утром книга несколько часов лежала на столе в зале, и я могла бы вволю почитать, но не стала. Пока не прочту Библию, никакую другую книгу не начну.
Хорошо хоть, настало лето.
Алина и Эмма Лаурелль уехали домой в Карлстад, и вставать по утрам раньше восьми незачем, и уроков нет, так что я могу по нескольку часов в день читать Библию.
Однако ж лето приносит и беспокойство – на каникулы приезжают Даниэль и Юхан.
Оба, разумеется, доведались, что я читаю Библию, и не могут меня не поддразнивать.
– Слушай, Сельма, – говорят они, – ты вот читаешь Библию, а известно ли тебе, куда отправился Иаков, когда ему шел четырнадцатый год?
– А ну-ка скажи нам, как звали отца Зеведеевых сыновей?
– А известно ли тебе, чем занимаются двенадцать апостолов в царствии небесном?
– А что скажешь про старушенцию, которая прочла всю Библию от доски до доски, а после объявила, что поняла каждое слово, кроме “аз есмь”, “присносущий” и “усекновение”?
Но это в общем пустяки. Человеку выпадают испытания и похуже, когда он решил прочитать всю Библию, а ему только десять лет.
Папенька уже на ногах, одет, но по нескольку часов в день отдыхает, лежа на диване: его одолевают изнеможение и слабость, да и кашель никак не проходит. Он говорит, что, поди, никогда не станет таким, как прежде.
Папенька, маменька и Анна ездили в Филипстад на свадьбу маменькиной сестры, тети Юлии, но от этого ему не полегчало. Однако ж теперь маменька надумала, что он должен поехать на купания в Стрёмстад, ведь такими здоровыми, как тем летом, когда были там да купались, они не чувствовали себя ни раньше, ни позже. Я-то знаю, что ехать ни к чему, он все равно выздоровеет, как только я дочитаю Библию, но говорить об этом, понятно, нельзя ни под каким видом.
Может быть, сам Господь устраивает, чтобы папенька уехал, а я могла продолжить чтение.
Пока папенька не таков, как раньше, ему не говорят ничего, что могло бы его огорчить. Поэтому домашние не рассказывают ему, что народ думает, будто в тот раз, когда мы слышали на постоялом дворе проповедь Паулуса Андерссона из Сандарне, я обратилась и стала сектанткой.
Но ведь, может статься, он все равно доведается об этом, и что я отвечу, если папенька спросит, почему я читаю Библию? Лгать нельзя, но и правду тоже не скажешь.
По крайней мере, замечательно, что летние вечера такие долгие и светлые. Маменька приходит, слушает, как мы молимся,