Золото шаманов. Юрий Гаврюченков
прогрел, залил кипятком и поставил на огонь.
Всё-таки здорово мне сегодня повезло, думал я, стоя у плиты. И дело тут даже не в вещах, а в ощущениях. В один день найдя и прочтя древний свиток, я почувствовал сопричастность к событиям пятисотлетней давности. Будто это письмо было адресовано мне.
Кофе закипел. Я перелил его в чашку и отпил обжигающим. Жар его опалил моё нёбо и я даже не сразу почувствовал горечь, а когда почувствовал, немедленно захотел есть. Пришлось залезть в холодильник. Отрезал сыра, хлеба и приготовил увесистый бутерброд. Присел к столу и сделал ещё глоток. Кофе прогнал сон, и я вдруг понял, что береста была посланием кладоискателю от кладообразователя. Диссидентствующий Посник, не надеясь на авось, предпочёл зарыть деньги, чтобы они не достались государственным чиновникам. Даже детям не сказал, кабы не случилось чего. Княжеская администрация творила произвол, выжимая из простого люда дополнительные средства в казну, не брезгуя доносами платных осведомителей и нарушениями закона, а в случае неуплаты проявляя насильственные действия. Одним наездом, надо полагать, новгородские мытари не удовлетворились. Во всяком случае, воспользоваться деньгами Онкифу не довелось, иначе грамота была бы из тайника изъята. Наследники тоже до неё не добрались. То ли не нашли, то ли… и не искали: когда-то же деревня Сосня перестала существовать. Возможно, это случилось в роковые сороковые и поселение для окрестных жителей на краткий период переименовалось в Горелово или Резаны, пока совсем не забылось. Правда, следов сажи на месте построек я не обнаружил. Это позволяло предполагать, что дома разрушились естественным образом. Ну, не Горелово, так Попадалово, одним словом. Для непокорного Стехнова с Мартыном вместе – уж точно. Наехала древняя налоговая полиция на них крепко. Затоптала конями и порубила саблями.
Я долил в чашку остаток из джезвы. К тому времени голова окончательно прояснилась и меня осенила догадка, что сам Онкиф Посник с этой прожарки благополучно соскочил. Его-то сотрудники отдела физической защиты князя Юрия Лугвеньевича не тронули, иначе он не преминул бы об этом сообщить в первых строках рукописания. Должно быть, подати на 12 июля он уплатил. Даже в загашнике осталось маленькое состояние – триста пятьдесят рублей по тем временам сумма нешуточная. Кстати, по нашим тоже. Новгородский рубль той эпохи являл собой слиток серебра весом в 171 грамм. 350 рублей – это почти шестьдесят килограммов благородного металла, которые лежат и ждут нового владельца.
И во всём мире только я один знаю о котле со старинными деньгами, зарытом на древнем капище!
Кофе взбодрил меня. Идея показалась неожиданно заманчивой. Дело в том, что я смекнул, где находится капище. И проверить это можно запросто, взяв с собой металлоискатель.
Заветная поляна должна была располагаться вблизи деревни. Вряд ли сосненские ходили далеко молиться. Да и четыре с лишком пуда через лес куда-то к чёрту на рога не попрёшь, легче уж тогда под полом зарыть в своей