Досье на невесту. Арина Ларина
всполошилась Маринка. – Э, маманя, ты что это?
– Отвалите. – Вике было совершенно все равно, что про нее подумают. Спать хотелось дико, глаза слипались, а земля раскачивалась, норовя вообще обломиться, как кусок старой штукатурки, и улететь куда-то вниз.
– Я ее не понесу, – сурово произнес недовольный баритон. – Почему бы тебе не подружиться с какой-нибудь дюймовочкой, которую можно без проблем перетаскивать с места на место, когда она напьется?
– А почему бы тебе не заткнуться? – раздраженно протянула Бульбенко, разглядывая сладко жмурившуюся Вику.
– Я говорю дельные вещи.
– Да, очень дельные. Подруги не мебель, чтобы их перетаскивать. К тому же я не очень понимаю, почему это тебе вдруг захотелось их носить?
– Мне? Замечательно! Ты забыла, с чего мы начали? Я не хочу никуда волочь эту девицу. Она слишком… слишком…
Вика бдительно приоткрыла глаза, очертив на лбу грозную складку.
– …слишком крупная. К тому же она проснулась, пусть идет сама. Я не грузчик.
– А я не пианино, – промычала Вика.
– Да уж. Ты, Муравьева, рояль! – Маринка подлезла ей под мышку и попыталась поднять. – Давай, шевели ногами, горе мое. Я с тобой грыжу наживу! Дима, что ты уставился? Подопри ее с другой стороны!
– Чем? – индифферентно поинтересовался кавалер, явно тянувший время и не желавший возиться с внезапно развеселившейся незнакомой девицей.
– О, – простонала Маринка, – я от вас с ума сойду! Собой подопри, неужели не понятно?
– Я что – горбыль какой-нибудь? Я себя несколько иначе позиционирую, – доверительно поведал неизвестно кому недовольный Дима.
– Митя, ты всегда такой, или ты сейчас нарочно меня злишь? – прошипела Бульбенко, пытаясь через могучую Викину грудь испепелить напарника взглядом. – И почему она скособочилась в мою сторону? Мне тяжело!
– Не знаю, – подумав, флегматично заметил парень. – Может, она просто косая.
Каждая их реплика вызывала у Вики новый прилив хохота, и она норовила поджать ноги, видимо, чтобы упасть и посмеяться, катаясь по модно постриженному газону.
– Твоя подруга меня утомила, – пожаловался Дима. – Она трясет своей майкой прямо у меня перед носом. Я переживаю.
– Если ты переживаешь за нее, то зря. И трясет она не майкой. Я тебе потом покажу, что это, милый, – судя по тону, Маринка вспомнила, что познакомилась с парнем не просто так, и начала наводить мосты.
– Мы что, будем ее раздевать? – в голосе Мити послышалась некоторая заинтригованность.
– Нет, – рявкнула Маринка и добавила, смягчившись: – Будем, но не ее.
– Меня? – теперь его голос наполнился беспокойным волнением.
– Дима, я тебя не для того поила, чтобы ты мне сейчас нервы мотал. Дошел до кондиции и хватит.
– А зачем ты его поила? – вдруг заинтересовалась Вика, прокричав свой вопрос прямо в ухо Марине, отчего та едва не выронила подгулявшую подружку.
– Знаешь, есть такая поговорка: что у трезвого на уме, то у пьяного на