Гусары денег не берут. Дарья Калинина
когда ему вернут его сто тысяч долларов. И чтобы возле его дверей лежал чей-то совершенно чужой, основательно выпотрошенный бумажник? Нет, такого совпадения быть не могло. А значит, этот хромой забулдыга – просто неоценимый свидетель. Куда более ценный, чем она думала вначале.
– Ну-ка рассказывай! – потребовала она у него.
– Ничего я не знаю! Двое мужиков там стояли, что-то между собой перетирали. Потом ушли, а бумажник остался валяться.
– Что за мужики?
– Как выглядели?
– Не запомнил! У меня с похмелья память завсегда первым делом страдает. Потом уже кровать.
– Кровать?
– Ага, – охотно кивнул пьянчужка. – Через это дело меня и супружница моя бросила. Проснусь и кажется мне, что уже супружеский свой долг я раз десять выполнил и перевыполнил. А она чего-то обижается. А чего обижаться, коли у меня здоровье такое?
– А выпить хочешь?
Выпить оборванец хотел. Но он оказался эстетом. Удовлетвориться бутылкой пива тут же на лавочке он не пожелал. А потребовал, чтобы его отвели в кафе. Ближайшая харчевня оказалась грязной разливухой. И на лавочке, на взгляд подруг, было куда приятней. Но у их нового знакомого был свой взгляд на жизнь.
– Две по сто и сок! – по-хозяйски распорядился он, но подавальщица на его гонор не повелась.
– Эй, а с чего это ты так шиковать вздумал? Сначала деньги покажи! У тебя ведь уже три дня в кармане ветер свистит. И когда ты работать хоть куда-нибудь устроишься?
– Они вон заплатят.
Продавщица кинула на подруг недоверчивый взгляд.
– Заплатим, – кивнула Кира. – Заплатим, если твой рассказ будет того стоить.
– Я – человек порядочный! Если сказал, что история стоящая, значит, так оно и есть.
Похоже, в предвкушении выпивки состояние памяти у забулдыги улучшилось.
– В общем, так, – произнес он, удобно расположившись за шатким столиком. – История эта дорого стоит.
Столик был весь в разводах от грязной тряпки, которой орудовала уборщица, макая ее в ведро с такой же грязной водой. И подруги не сумели заставить себя даже облокотиться на него.
– Сколько?
– Тысячу!
– Ты с ума сошел! Тысячу рублей? За что?
– Тысячу долларов, – сказал пьяница и опрокинул в себя первые сто грамм.
– Кира, мы даром теряем время! – возмутилась Леся. – Пошли отсюда!
Но Кира уже ощупала бумажник, и ее проворные тонкие пальцы нашли крохотное запасное отделение, в котором что-то вроде бы шуршало. Только она никак не могла понять, как туда к этому шуршащему пробраться. От усилий она даже взмокла.
– Сейчас, сейчас, – пробормотала она. – Одну минутку.
– Зря вы так! Моя история и в самом деле стоит этих денег! Но, уж идя навстречу вашей бедности, так и быть. Пятьсот!
– Кира! Пошли отсюда! Пятьсот долларов! Неслыханно!
– Пятьсот рублей!
Переход от тысячи долларов к пятистам рублям был таким неожиданным, что Леся замерла с открытым ртом.
– Уж эти копейки у вас точно есть! Вам жалко? Вы ведь хотите