Самос. Bonilla Xisco
оно со всеми обходится одинаково. Ты, кажется, забыла своего отца и моего тоже, которых море оставило себе, – его жена опустила глаза. Слова мужа отозвались болью. – Посейдон может быть очень убедительным, когда хочет. И если наши гости выжили, не нам ставить под сомнение божественное решение.
– У нас будут с ними проблемы, это иностранцы. Не очень хорошая идея привести их домой, – на лице Ниобы читались напряженность и озабоченность. Она качала головой, отказываясь принимать объяснения мужа. Дети молча поглощали вкусности, и слушали родителей.
– Это карфагеняне. Они благодарили за спасение и просили, чтобы мы позволили им уйти как можно скорее, но это я не позволил, ведь им надо восстановиться, в таком состоянии они далеко не уйдут, – Ниоба застонала и подняла руки к небу. Ее терпение было на грани.
– Они попросили дать им уйти, и ты им запретил? А обо мне ты подумал?
– Наши дети должны понимать, что хорошо, а что плохо. Эти мужчины нуждаются в помощи, и никто из Теопулосов им в ней не откажет. Я не буду спорить на эту тему, – голос Гермеса был категоричен.
– Папа прав, – сказала Нериза, кивая головой.
– Не вмешивайся, когда взрослые говорят! – мать прожгла ее взглядом, и девочка опустила голову.
– А что с ними случилось? –Альмицесу не нравилась накаленная атмосфера за столом, и он попытался разрядить обстановку.
– Они сами расскажут. Вот закончим обед, и я позову их. Они уже перекусили и решили не мешать нам. Потом мы оставим их в покое, им нужно поспать и набраться сил.
Над столом сгустились тучи. Все молчали, не решаясь нарушить воцарившуюся тишину. На десерт мать подала красные яблоки. Тельма встала, чтобы приготовить чай из мяты.
– Альмицес, сходи и вежливо пригласи их выпить с нами горячего чая, который приготовила твоя сестра.
Паренек встал, он сомневался:
– Папа, я не говорю по-карфагенски.
– Не переживай, они говорят по-гречески и понимают нас, – улыбнулся ему отец.
Альмицес вернулся и остановился у дверей, пропуская мужчин, которых они утром спасли от верной смерти. Оба мужчин, все еще завернутые в одеяла, медленно зашли и поклонились в знак приветствия. Тельма поставила к столу две табуретки и принялась разливать дымящийся настой.
– Присаживайтесь, друзья. – Гермес привстал и указал на табуретки.
– Спасибо, – ответили гости на греческом.
– Это мои дети. Альмицесу сегодня исполнилось десять лет, он уже настоящий рыбак. – Мальчик, польщенный, приосанился, чтобы казаться выше ростом. – Тельма – моя старшенькая, уже пора подыскивать ей мужа. Пусть она родит нам крепких внуков. Нериза и Жанира – младшенькие, их смех наполняет радостью наш дом. – От слов отца девочки рассмеялись, а Тельма покраснела.
– Мы очень благодарны за ваше гостеприимство, – самый толстый карфагенянин говорил на странном, но понятном им греческом. – Нам пришлось пережить пару тяжелых деньков, – он посмотрел