Неслучайная встреча (сборник). Лариса Райт
Почему слабость – это обязательно слезы и сопли? Милые дамы, ничто не вызывает у мужчины большего желания бежать от вас со всех ног, чем непрекращающиеся рыдания в три ручья. И дело вовсе не в том, что вы из волооких принцесс превращаетесь в узкоглазых, опухших, уродливых теток, а в том, что мужчина ощущает на себе груз непомерной вины за то, что с вами происходит, и жаждет сбросить его как можно скорее. Он ищет выход и находит самый простой и совершенно очевидный. Он уйдет, а с ним уйдут и все ваши проблемы. И вы – его драгоценная, обожаемая и любимая – наконец-то перестанете плакать. Константин был разъярен, подавлен и одновременно счастлив оттого, что может позволить себе отступить. Дамочка оказалась совершенно неуравновешенной. Такая вполне может иметь склонность к суициду. Что же ему потом, мучиться, ночами не спать: жива или в окно сиганула? То же мне, Анна Каренина!
В своей решимости Константин спал как убитый. Но утро встретило его сомнениями. Оставалось три дня, делать совершенно нечего, а в дневник за весь отпуск он не занес ни одного имени, которое стоило бы запомнить. Он вышел из гостиницы и, сам того не замечая, побрел к «Черномору». Опомнился у входа. «Что ж, была не была». Поднялся, постучал в номер. Открыла. Сама любезность. Головку склонила, глазки потупила, извините, мол, за вчерашнее.
– Константин, я надеюсь, вы простите мою впечатлительность.
«Ох, и действительно извинения. Ну, стоило и хотя бы за этим прийти».
– Ну что вы! О чем вы говорите.
– Нет, право, я была ужасна.
– Вовсе нет!
– И, честно говоря, не думала, что увижу вас снова.
– Как вы могли подумать такое!
– Да нет, будь я на вашем месте, я бы обязательно…
– Да отчего же!
– Нет, несомненно…
– Да прекратите, наконец!
– Я просто неисправима!
– Вот тут вы правы!
– А может, на «ты»?
– Ах, да мы уже давно перешли. А может, кофе или сок?
– Или сок.
Нет, все-таки с театром удачно получилось. Чувство вины – огромнейшая движущая сила. До поры до времени, конечно. Но пока человек собирается сглаживать образовавшиеся в отношениях с вами острые углы, вы – хозяин положения. Людмила (хотя мысленно он уже называл ее Людочкой) старалась изо всех сил заслужить прощение: ни грубости, ни жеманства, ни высокомерия. Проста в одежде (белые льняные бермуды, желтый хлопковый топ) и легка в общении: непринужденный смех, не слишком подробный, но все же рассказ о работе: переводит какой-то французский любовный роман для второсортного издательства не из-за заработка, а языковой практики ради. О семье особо не распространялась, лишь упомянула вскользь о том, что в офисе отца у нее один сплошной английский, да болтать на нем приходится лишь о вагонах, контейнерах и партиях цветных металлов. После этого, правда, Константин снова спросил себя, не стоит ли притормозить от греха подальше, пока железный король не нашел его и не переплавил во что-нибудь