Слишком живые звёзды. Даниил Реснянский
того как голосовые связки Кати стали не выдерживать такой нагрузки, она начала терять сознание. Её с ребёнком подхватил какой-то мужчина, и очнулась она уже в этой больнице, одетая в свою мокрую майку и с полностью очищенным торсом от их общей с сыном крови. Все раны её продезинфицировали, а голос, хоть и с ощутимой хрипотой, вернул себе былую силу.
Но у неё не было Миши, её ребёнка.
Она вырвалась из палаты, не заметив тянущуюся за ней капельницу. Подбежала к сестринскому посту, напугав всех своим обезумевшим видом, и после того, как узнала, где находится её сын, молча развернулась и зашла за угол коридора, сорвав с себя все лишние трубки, оставив капельницу стоять одну в белом свете флуоресцентных ламп.
И сейчас, когда её тело снова начало трясти от долгого ожидания, а сухость снова выплаканных глаз начала их раздражать, Катя преградила медсестре проход и ждала ответа. Ответа, самого важного во всей её бессмысленной жизни.
Но медсестра молчала, опустив взгляд вниз.
Неприятная, ужасная мысль закралась в сознание Кати, и она тут же её отбросила, запретив себе о ней думать. Она схватила медсестру за грудки и резко дёрнула её, да так, что зубы последней чётко клацнули. Скулы вновь угрожающе прорезались на напряжённом лице, казавшемся сейчас портретом одной из пациенток психбольниц.
Катя набрала в грудь побольше воздуха и крикнула в лицо медсестре:
– ЧТО С МОИМ СЫНОМ?!
Медсестра, только взглянув в эти безумные серые глаза, сразу поняла, что молчать ей не следует. Эта женщина могла натворить всё что угодно, и, судя по её виду, явной адекватностью она не отличалась. Поэтому, снова уперев взгляд в пол, медсестра тихо произнесла:
– Большая потеря крови и… ну, у него было внутреннее кровоизлияние… и… в общем… – Их взгляды встретились. – Ваш сын погиб.
И в её душе взвыла волчица.
Глава 8
Джонни Райз
It’s the price you pay
When you play
With the pain
“Run Run Rebel”, Hidden Citizens
Эта девчонка была славной.
Её приятная полнота, чётко выраженные формы и такие сладкие губы, подобные сахарной вате, что он ел в детстве, безумно возбуждали его. Но до полного апогея его доводили её блестящие слёзы и оглушающее рыдание, когда он с силой заходил в неё, чувствуя, как горячий член скользит по её влажным стенкам, пока холодный ствол пистолета давил ей на щёку. Глаза его были безумны и полны детского восторга, а слюни капали с широко раскрытого рта. Эта девчонка визжала как резаная свинья, и чем громче были её крики, тем быстрее ходил в ней его член. Когда оргазм стал приближаться, девчонка попыталась вырваться, но он её удержал. Он всегда всех удерживал. Когда же его мозг взорвался эндорфинами, он нажал на спусковой крючок и снёс девчонке голову, расплескав вокруг все внутренности и кончив на вытекающие мозги.
Соседи не услышали выстрела, ведь каждый из них давно уже спал вечным сном.
Через час, отдохнув и прогулявшись