Институтки. Надежда Лухманова
Салопова. Сны ее были удивительные, длинные и наивные, как средневековые легенды. Случалось и так, что если класс не знал катехизиса[57], то Надя Франк или Чернушка по очереди импровизировали сны и чуть не весь час занимали батюшку своими фантастическими бреднями.
Класс кончился, девочки окружили отца Адриана.
– Батюшка, вы пойдете сегодня в залу смотреть нового инспектора?
– Новый инспектор не есть зверь диковинный, чтобы идти смотреть на него, я так полагаю, а пойти послушать его назидательную речь я не прочь, ибо, вероятно, это человек ученый. Вы что же это? – обратился он к Кате Прохоровой, которая с самым серьезным видом, нахмурив брови, сняла что-то у него с рукава и отбежала в сторону.
– Батюшка, это Катя Прохорова, такая счастливица, нашла у вас на рукаве длинный волос!
Батюшка засмеялся.
– А какое же тут счастье, коли они у меня лезть начинают? И на что девице Прохоровой мой волос?
– Как на что? Она вас обожает, у нее уж целая подушечка ваших волос собрана, она потом себе из них цепочку сделает на шею.
– Нет уж, девицы, вы это оставьте! Оно, положим, волоса-то упавшего не жаль, да только лишнее это все ваше обожание. Вон в младшем классе мне недавно Александрова из новой рясы клин на память вырезала, так это уж и совсем неподобно. А тоже, говорит, обожаю.
Катя Прохорова с завистью поглядела на его рясу. Очевидно, в ней зрела мысль отыскать Александрову и, посулив щедрые дары, выпросить у нее ярко-лиловый лоскуток.
Глава III
Новый инспектор. – Сказка о Принцессе с Золотой Головкой
– Mesdemoiselles, rangez-vous. Rangez-vous, mesdemoiselles![58], – слышалось во втором классе, и девочки становились парами, чтобы идти в залу прощаться со старым инспектором и знакомиться с новым.
Второй класс строился угрюмо и неохотно, пары беспрестанно размыкались, и девочки снова собирались кучками. На общем собрании они решили «травить» нового инспектора при первом же случае.
– Петрова, наколи себе палец булавкой или порежь немножко – да скорее! – шептала маленькая Иванова.
– Зачем я стану свои пальцы резать, вот еще выдумала!
– Да ведь ты подруга Евграфовой, ну а я ее пара. Евграфову класс послал «выглядеть» нового инспектора, так ты понимаешь, что и мне надо «испариться»? Дай мне своей крови на носовой платок, я и убегу – скажу: кровь идет носом.
– А-а, для Евграфовой? Хорошо!
Не успела Петрова геройски ткнуть себя булавкой в палец и выдавить из него крупную каплю крови, как в класс влетела Евграфова.
– Приехал! Приехал! – шептала она взволнованно. – Maman с Луговым сейчас идут.
– Ну что, какой он?
– Ах, душки, это цирюльник!
– Какой цирюльник, почему цирюльник, откуда ты узнала, что он цирюльник?
– Ах, непременно цирюльник, рукава у него короткие, и держит он руки, точно несет таз с мыльной водой…
Как мелкие ручьи впадают в большое озеро, так пара за парой, класс за классом стекался весь институт и поглощался
Катехизис – христианское вероучение, изложенное в форме вопросов и ответов.
Мадемуазель, стройтесь. Стройтесь, мадемуазель! (