Дети Солнцевых. Елизавета Кондрашова
бы просила вас передать начальнице вот это письмо, оно от графа.
Александра Семеновна подала девушке запечатанный конверт. Та взяла его, захлопнула тетрадь, в которую, по-видимому, что-то вписывала и, пройдя легкой поступью через всю комнату, скрылась за дверью.
Минут через пять она вернулась и просила Александру Семеновну следовать за ней.
Дети остались в приемной одни. Они начали внимательно рассматривать каждый предмет в комнате, сосчитали, сколько квадратиков вдоль и поперек в паркете, сколько стекол в раме, и, соскучившись ждать, стали через дверь наблюдать за девушкой, работавшей у стола в большой комнате. Ее серое платье, белый передник, узкие белые рукава, пелеринка, завязанная у горла кокетливым бантиком, ее прическа и каждое движение занимали и развлекали девочек и вызывали с их стороны замечания, которые сестры передавали друг другу шепотом.
Прошло более получаса; где-то вдали стали бить часы, другие, что поближе, подхватили. К ним присоединились и третьи, висевшие на стене в большой, почти пустой комнате. Удары странно перебивали друг друга, и последние не успели еще добить, как раздался громкий, резкий, продолжительный звонок. Дети взглянули друг на друга в недоумении.
– Пойдемте к maman! – раздался за их спинами молодой громкий голос.
Девочки быстро обернулись. Перед ними стояла хорошенькая блондинка лет пятнадцати с ласковыми серыми глазами и приветливой улыбкой.
– Как вас зовут? – продолжала она, взяв одной рукой Катю за руку, другой обвив шею Вари. – То есть как ваша фамилия? – пояснила она и пошла с ними к комнате начальницы.
Катя сказала свое имя и фамилию.
– Вы в трауре по отцу? – спросила девушка, понижая голос и глядя добрыми глазами то на одну, то на другую из девочек.
По лицу Кати пробежала тень, Варя опустила глаза и покраснела. Ни та, ни другая не ответили.
– Я тоже сирота, – сказала девушка, – круглая, – добавила она и, нагнувшись, поцеловала Катю. – Меня зовут Таня Краснопольская.
Девочки миновали приемную, затем очень большую комнату, войдя в которую, Таня Краснопольская пропустила девочек вперед и, положив им на плечи свои руки, направила к полуоткрытой двери и сказала шепотом:
– Как войдете, сделайте общий реверанс, а потом поцелуйте ручку у maman.
– У какой maman? – спросила живо и почти громко Варя, повернув к ней удивленное лицо.
Таня крепко сжала рукой ее плечо и, чуть слышно прошептав у самого ее уха: «Тише!» – отворила дверь.
Девочки переступили порог и очутились в большой гостиной. В первую минуту они растерялись и ничего не видели. Переход из больших, почти пустых, залитых полуденным весенним светом комнат в гостиную со спущенными шторами и драпировками, которые пропускали только нежный розовато-желтый свет, освещавший множество прихотливо расставленных диванчиков, кресел, столиков, стеклянных ширм, этажерок и цветов, смутил их, и они сконфуженно остановились.
– Approchez! – услышали они из середины комнаты