Жизнь солдата. Лев Моисеевич Липовский
в длинной шинели с широким ремнем, в новой фуражке. Точно таких рисуют на плакатах и показывают в кино. Он мне сразу понравился. Они зашли в дом Славиных, а я с нетерпением ждал, когда они придут к нам. Исаак Гольдберг убежал домой. И вот они выходят из дома кузнеца Славина и направляются к нам. Я врываюсь в дом и кричу маме:
– Мама, они идут!
– Кто они? – удивляется мама.
– Комиссия!
– Какая комиссия?
Но я не успеваю ответить. В дверь раздается стук, затем ее открывают, и все трое входят в наш дом.
– Здравствуйте, – говорит один из штатских.
– Здравствуйте, – отвечает мама, – заходите и садитесь, – приглашает она их к столу.
– Спасибо, – говорит штатский, – но нам некогда. Мы к вам вот по какому вопросу: около нашего города будут проходить военные учения, и нам надо разместить по домам красноармейцев. На время, конечно, – добавляет он, – сколько человек можно у вас разместить на постой?
– Я всегда пожалуйста, – говорит мама, – но сколько человек, я не знаю. Могу уступить вам вот эту кухню.
– Вот и отлично, – говорит командир, – тут целое отделение разместится. Только шкаф и топчан надо убрать.
– Хорошо, – говорит мама.
– Значит, договорились, – говорит штатский, – спасибо вам и до свиданья.
Они выходят, а я – за ними. Теперь все стало ясно: у нас будут проходить военные учения. Что это такое, я еще не знал, но наверняка, что-нибудь очень интересное. У наших соседей Драпкиных комиссия и минуты не задержалась. Следом за комиссией вышла на крыльцо тетя Рая, мать моего друга Бориса Драпкина, полуслепая женщина, и как будто продолжая разговор, говорила, повышая голос:
– Нет, нет и не уговаривайте, у меня три взрослые дочери, и ночевать молодых мужчин не пущу.
Комиссия уже вошла к Клетецким, а тетя Рая все повторяла одну и ту же фразу, как будто кто-то ее слушал. Значит, тетя Рая к себе никого не пустила. Такой уж у нее вздорный характер. Конечно, у нее трое дочерей, но разве красноармейцы могут кого-нибудь обидеть? И думать об этом даже смешно. Моя сестра Соня тоже взрослая, но у моей мамы даже и мысли такой не было, чтобы опасаться красноармейцев. А у Гольдбергов или Рубинчиков – у них ведь тоже есть взрослые дочери, но красноармейцев на постой все равно пустили. У тети Раи всегда все не так. Такой уж у нее характер.
А вот к Аксинье Ламерсон, соседке напротив нашего дома, комиссия почему-то даже не ходила. Чем это объяснить? У нее на двух этажах можно было бы разместить не одно отделение красноармейцев, а целый взвод. Наверно, старший из комиссии хорошо знал, кто живет в этом красивом доме. Но в чем тут причина? Вот бы узнать!
Пока я провожал представителей власти, в доме у нас уже все переставили. Соседи помогли – дядя Симон и тетя Сарра. Кухня стала еще более просторной. Топчан, на котором я спал, вынесли в сарай.
– Теперь ты будешь спать на диване, – сказала мама.
Дядя Симон