Любовница фюрера. Эмма Вильдкамп
Пробежав глазами первые строки, у нее перехватило от радости дыхание – отец дал согласие! Да!
Лени считала каждый час до выпуска из пансиона – она радостно просыпалась и так же радостно засыпала, мечтая снова вернуться в танцкласс. Вскоре обучение было закончено, и она с чемоданом стояла на перроне вокзала. Суматоха, толчея, протяжные гудки поездов, носильщики – Берлин оглушил своим ритмом Лени, проведшую целый год среди высокогорья и зеленых виноградников. На следующий день после возвращения она уже была на работе – на столе ее ждали увесистые тома кассы почтовых сборов. Девушка научилась стенографии, бухгалтерии и машинописи. Отец не мог нарадоваться на дочь – он не только позволил трижды в неделю посещать уроки танцев, но и разрешил участвовать в вечере танца в школе фрау Гримм-Райтер, в зале Блютнера, в том самом зале, с которого и начались неприятности Лени с отцом. В 1921 году имя 19-летней Лени Рифеншталь впервые было официально заявлено в программке выступления, которую она потом хранила у себя до самой смерти. У нее было четыре номера, причем в одном из них она выступала солисткой, исполняя «Вальс-минор». Помимо этого великодушного жеста, Альфред решил поощрить усердно работавшую дочь и записал ее в школу тенниса при Берлинском конькобежном клубе. Она проводила на кортах многие часы и вскоре стала делать первые успехи. В это же время произошла одна судьбоносная встреча, определившая многое в жизни девушки. Как-то перед тренировкой она сидела в дамском гардеробе, уже одетая в форму: легкое белоснежное платье из хлопка, доходившее до колен. На голове ее была повязана атласная блекло-синяя лента, цвет которой очень шел к ее пышным медным волосам. Неожиданно дверь отворилась, и в проеме показался широколицый симпатичный мужчина. Он надолго задержал взгляд на Лени, бесстыдно рассматривая ее ноги. Девушка слегка смутилась, но мужчина продолжал гипнотизировать своими большими и серыми, с поволокой, глазами. Затем дверь так же внезапно захлопнулась. Лени почувствовала огромное облегчение, хотя возникшее напряжение не исчезло и жгло ее изнутри, доселе неизвестным ей огнем.
Однажды на корте клуба во время заключительной игры лучших теннисистов Германии она узнала в одном из них – Отто Фроитцгейме, многократном чемпионе – того самого человека, приведшего ее в гардеробе в такое замешательство. Лени уже была наслышана о нем – в клубе часто говорили о его бесчисленных любовных похождениях, настолько же часто, насколько говорили о его великолепной игре. Девушка решила избегать общения с ним – шлейф славы распутного ловеласа пугал ее.
Лени продолжала заниматься теннисом. Летом семья выехала в Бад-Наухайм, куда отец обычно ездил один лечить сердце. В этот раз было решено посетить курорт всем вместе. В Бад-Наухайме не оказалось бального зала, зато был теннисный корт, так что единственным развлечением Лени стал теннис. Во время одной из игр она вдруг присела на землю от дикой боли, скрутившей тело, и упала навзничь. Приступ был настолько сильным, что девушка