Чертог. Александр Владиславович Мугинов
дыхание и сбить мурашки. Не достигнув пола, он вскинул голову и взглянул на затылок Габриэля, прощающегося с Сильвией.
− Зачем искал меня?
− Поступила весть, что денег за серебро пока не будет.
− Что значит, не будет? Срок четко установлен и я не намерен его нарушать.
− Ну… там какие-то заминки случились. Я и сам не рад, но смирился. Придется чуть-чуть подождать. Не кисни. Вон как ты здорово придумал перевозить слитки в бочках с рыбой. Главное, сверху рыбу накидал, а на дно мешки с серебром! Очень умно. А что до денег, то я тебе лично их принесу! Даже не волнуйся по этому поводу.
− Долго ждать?
− Неделю, может быть, две. Торопишься что ли куда?
− Не тороплюсь. Просто не имею и малейшего желания продолжать все это. Выхожу из дела сразу после получения своей доли.
− Так нельзя. Ты не можешь уйти, ведь поток уже налажен, а твоя роль так же важна, как и моя.
− Я добровольно вступил, добровольно и выйду.
− Навряд ли отпустят. Разве что мертвым.
− А как же твои мечты о столице и собственной конторе?
− Контора никуда не убежит. Мне пока и тут хорошо. Эх, вижу, ты мне не рад. Пойду что ли.
− Иди.
− Не думай, что я претендую на твою пассию. Мы просто мило побеседовали, и не более того.
− Уходи уже.
«Смирился? Все, что произошло, в независимости от моих предпочтений, должно было произойти, ведь в этом и состоит сущность судьбы. Она ведет по дороге, изредка предлагая разветвленный маршрут. Судьба дает шанс самому выбрать дальнейшее развитие событий, вот только под силу ли мне сделать выбор, и какой из них правильный? Никакой. В конечном счете я все равно остаюсь волен судьбе и не могу ей противиться. Забавное стечение обстоятельств создает исключительные ситуации. Если вдуматься, то множество никак не взаимосвязанных моих и чужих действий выводят эпизоды, которых можно было бы избежать, лишь исключив одну деталь. Сама по себе эта деталь ничтожна, но их совокупность имеет огромнейший потенциал. Подбором элементов событий и занимается судьба, в то время как я нахожусь под ее постоянной опекой».
− Пора собираться, − лениво просипел низкорослый торгаш, − не задались продажи?
Майлз презрительно глянул на него.
− Не я этим занимаюсь.
− Но рыба то цела! Это значит, что твой хозяин ни черта не продал и опять остался в убытке.
− Он не мой хозяин, как я не его слуга.
− Ну, извините, господин, что позволил себе такой необдуманный выпад. Прошу милости!
Грайвер раздраженно отвернулся и заприметил двух старух, обменивающихся новостями. Он прищурился и навострил слух. Старухи говорили тихо, но медленно приближаясь к стойке Майлза, позволяли отчетливо расслышать их разговор.
− Мой сынка то, в городской страже служит, ему можно доверять.
− Но слухи же.
− Точно говорю: сегодня ночью готовится облава.
− На кого?
− А на тех, кто деньги делает без ведома господ. Бьюсь об заклад, что к утру всех перебьют. Ты следи за порядком, токмо увидишь, что народ тянется по