40 градусов в тени. Юрий Гинзбург
было по Андерсену: консулом оказался вчерашний грубый высокий мужчина.
Сегодня он был любезнее и даже улыбался:
– Я же говорил, а вы мне не верили – мы не празднуем их праздники.
И тут профессор сообразил, что это делается в пику туркам, с которыми у греков после Кипрского конфликта были весьма натянутые отношения.
– Так… значит, едете в Израиль, а зачем вам Греция? – вопросил консул.
– Так паром до Хайфы идет из Пирея, – ответствовал профессор.
– Понятно, ну а тогда скажите мне, друзья, а что вы делали вообще в Турции, почему не поехали прямо в Афины из Болгарии?
– Хотели воспользоваться редким случаем и заодно посмотреть Турцию, – объяснил профессор.
Консул хитро прищурился:
– А не хотели ли вы махнуть отсюда на Кипр?
Профессор вспомнил Штирлица и твердо сказал:
– Обижаете, господин консул. Что же мы, порядков не знаем, да и паспорта у нас чистые…
– Ладно, платите тридцать долларов…
Консул шлепнул печати в паспорта Яна и профессора и пошутил:
– Ну, хотя вашему доберману виза в Грецию не нужна, учтите, за его ветеринарное состояние на границе придется отвечать серьезно, у нас с этим строго!
Наша пара стремглав выскочила из посольства и побежала к Юнгу – он сидел один в машине добрые полдня и всякое могло случиться. Юнг был в порядке. Денег уже практически не было, и профессор решил попросить помощи в израильском посольстве. Путники опять переночевали в машине и на следующий день отправились на улицу Махатмы Ганди, где находилось посольство. Возле здания ходили два турецких автоматчика, и стоило только притормозить – они сразу схватились за автоматы:
– Проезжайте, тут стоять нельзя.
Припарковавшись в сторонке, Игорь пешком направился к посольству. Турки проверили документы, обратив особое внимание на израильскую визу, и пропустили его во двор. Посольство выглядело вымершим, следов какой-либо жизнедеятельности просто не было. Профессор долго звонил в дверь, пока по радиосвязи откликнулся мужской голос на английском языке. После подробных объяснений дверь приоткрылась, и профессор оказался в замкнутом коридоре без окон на улицу, мебели и людей. В коридоре можно было рассмотреть амбразуру, прикрытую железной крышкой с прорезью, и две железные двери. Уже другой голос по радио принялся его снова опрашивать, причем вопросы были те же самые; тогда Игорь еще не знал, что это излюбленная практика израильских спецслужб – по пять раз спрашивать одно и то же и смотреть, не собьется ли допрашиваемый. После опроса голос приказал профессору просунуть документы в щель в крышке амбразуры, которая тут же открылась и закрылась. Документы изучались минут двадцать, после чего открылась амбразура, и профессор увидел небольшую комнатку, в которой сидела пожилая, очень ухоженная дама с серебряными буклями. Ясное дело – она задала те же вопросы, что и предыдущие «застенные» голоса, а в финале спросила:
– Так вы зачем, собственно, явились?
Профессор