Сердечная отрава. Владимир Колычев
сейчас она точно воротит нос от своего босса. И к Арсению на колени она села не просто так…
Арсений задумался, ушел в себя, и Казимиру пришлось его оттуда вытащить.
– Какая Сирена? О чем ты? – спросил он, махая перед ним ладонью. – Очнись!.. Твоя Сирена – всего лишь бесплатное приложение к ситуации. Я не скажу, что Сирена – банный лист, но ситуация – жопа!
– Бывало и хуже.
– Ширман полмиллиона за свою шкуру выставил. И еще на столько же согласился. Почему?..
– Отобьемся.
– Не знаю. Чует мой сердце. – Казимир выразительно шлепнул себя по заднице. – Что нас по всем фронтам давить будут… Твоя смена со Шмелем, моя с Буяном. Бросай все, и на шухер!
Арсений кивнул, настраиваясь на боевой лад. Он, в общем-то, всегда был готов к резкому изменению обстановки, но, если честно, Сирена и вся суета вокруг нее выбили его из колеи. Надо, надо как-то прикрутить романтический фитилек в душе – хотя бы на время смены.
– Ты давай там, а я к Ширману, – сказал Казимир. – Колоть его надо, что там да как, а то чувствую себя слепым щенком…
Казимир ушел, и Арсений заставил себя сосредоточиться на насущном. Он прошелся по квартире, осторожно глянул в одно окно, в другое; чувства обострились, ушки вернулись на макушку. Но Сирену из головы выбросить так и не смог. И, пока она занималась ванной, быстро убрал со стола посуду, и даже вымыл ее. Чтобы девушка лишний раз не напрягалась.
Сирена, наконец, приняла душ, долго возилась в своей комнате и появилась на кухне. Арсений стоял у окна, наблюдая за подступами к подъезду через узкую щель между стеной и занавеской.
– Фу как накурено! – Сирена, сморщившись, помахала ладонью перед носом.
Арсений нахмурился. Он только что выкурил сигарету, и дым через форточку вытекал на улицу. Как ни крути, а это демаскирующий признак.
– Больше не буду.
– Вообще? – Голос звучал ласково, но Арсений заметил ее хитрый взгляд.
«На крючок меня поймать хочет»? – подумалось ему.
Но так он и сам хотел к ней в сети.
– Пока ты будешь рядом, – сказал он.
– Ни разу не закуришь?
– Ни разу не закурю.
Курил он с детства и много, никотиновая зависимость во всей красе, но на опасных заданиях, бывало, сутками не курил, и ничего. И сейчас мог скрутить себя в бараний рог.
– А долго я буду рядом? – вкрадчиво спросила Сирена.
– Я бы хотел, чтобы всегда.
– Ты влюбился.
Улыбнулась она застенчиво, и голос прозвучал тихо и робко, но вряд ли сделанный ею вывод можно было назвать скромным.
– Я влюбился, – кивнул Арсений.
Правду говорить легко и приятно, где-то он слышал это. А сейчас убедился, что это действительно так.
– Чай будешь? – Сирена зажгла газовую конфорку.
– Нет.
– Почему?
– Часовому на посту запрещается пить, есть, курить… И разговаривать.
Он сказал об этом вроде бы в шутку, но из кухни вышел. Правда, перебрался в спальню, и очень скоро снова увидел девушку. И понял, что ему нужно