Париж.ru. Елена Арсеньева
улетел.
Нет, понятно почему. Не давал покоя этот мертвый с дыркой в боку. И папочка с анкетами, подписанными фамилией Холмского.
Белинский довольно хорошо запомнил разговорчивого агитатора – на зрительную память Веня никогда не жаловался, иногда здоровался с совершенно незнакомыми людьми и только потом вспоминал, что бывал у них на вызовах. Убитый был очень похож на Холмского, ну очень. Наверное, если поставить их рядом, они вполне могли сойти за родственников. И все же неизвестный был постарше агитатора, шире в плечах, и лицо более обрюзглое, пресыщенное, что ли... Конечно, смерть огрубила черты, а все же Веня готов был голову на отсечение дать: это не Холмский. Но тогда как оказалась папка с его документами в квартире убитого? Вспоминая забавную бородку агитатора и манящие взоры Инны по этому поводу, Веня невольно улыбнулся и покачал головой, вернее, поелозил ею по подушке: этот парнишка никак не мог быть убийцей. С его-то ясными глазами, с его мгновенно вспыхивающим румянцем и тщательно скрываемой застенчивостью...
Хотя, впрочем, Ломброзо не зря считается в наше время устаревшим! Мало ли почему убитый мог (будучи еще живым) до такой степени рассердить агитатора Холмского, что тот сунул ему перышко в бок. К примеру, покойный наотрез отказывался голосовать за кандидата Л.... и правильно делал, между прочим!
Конечно, очень может быть, что папочка Холмского попала на квартиру к неизвестному убитому давным-давно... Хотя нет! Веня отлично запомнил число рядом с фамилией агитатора. Вчерашнее число. То есть понятие «давным-давно» тут никак не проходит. Ну и что? Это еще ничего не значит, папка сама собой, а труп сам собой... Да, но Веня готов поручиться, что агитатор Холмский сейчас кандидат номер один на «пост» убийцы неведомого человека.
Может быть, если бы узнать, как звали убитого...
Веня, ты о чем? Поспи немножко, вот-вот вернутся пацаны из кино – и все в доме пойдет вверх ногами, а ты всю ночь мотался по квартирам, труп неизвестного был нынче не единственным, тяжелая выдалась ночь... Спи, Белинский!
«Спи спокойно, дорогой товарищ!» – ввинтилась в сознание злоехидная фразочка, и Веня сел, сердито и сонно глядя по сторонам.
Что это его разбирает, интересно знать? Ведь на отдых дан ему только нынешний день – завтра снова на работу. Лето – тяжкое время: то одного приятеля заменяешь, то другого. Сегодня Веня, к примеру, работал за себя, а завтра будет трудиться «за того парня», точнее, за Колю Сибирцева, который поехал с женой и дочкой отдыхать аж на Сицилию. Жена Сибирцева – жутко богатая дама, Колька вообще может бросить работу и коллекционировать, к примеру, иномарки, но он по-прежнему вкалывает и вкалывает на «Скорой», как маньяк. Да все они в какой-то степени маньяки, сущими наркоманами стали на этой работе – наркоманами результатов собственного труда. Приехать к незнакомому человеку... помочь... спасти! И Коля Сибирцев такой, и сам Белинский, и два прочих его близких друга: Андрей Струмилин и Сашка Меншиков. Белинский был старше ребят, все они пришли в «Скорую» чуть позже, чем он, к тому же