Будьте готовы, Ваше высочество!. Лев Кассиль
всплеснула руками:
– Ну как это можно! Ведь он так обожает брата… Ах, Кирилл Степанович, право, как это вы так! Ну вот видите, что получилось теперь. Надо же учитывать: у мальчика было очень тяжелое детство. Он уже из одного детдома бегал. Ну, вот теперь как быть? Брат приедет – спросит. Что мы скажем?..
В детдоме тоже все были переполошены исчезновением Гешки. Но о письме там никто не знал.
Встреча
Вокзал был украшен флагами, еловыми ветками.
«Привет нашему кандидату! – было написано на длинном красном полотнище, которым хлопал морозный ветер. – Да здравствует Климентий Черемыш, доблестный сын нашей Родины и ее Красной Армии!»
Школьники подбежали к краю перрона и вглядывались в даль. Транзитный ветер дул мимо станции, вдоль путей. Внизу, на рельсах, попрыгивали воробьи.
Потом из-за водокачки показался поезд. Шумно отфыркивался заиндевевший паровоз. Воробьи вспорхнули, уступив ему место. Паровоз торжественно протрубил и не успел замолкнуть, как его вступление подхватил оркестр. На перроне стало тесно.
Все закричали «ура» и захлопали. Школьники подпрыгивали, как воробьи, чтобы через головы разглядеть героя, и первыми заметили его, мелькнувшего за зеркальными стеклами.
– Вон он! Вон он!
И герой вышел из дверей вагона, веселый, белозубый, коренастый. Одной рукой, в меховой перчатке, он взялся за медные поручни, матовые от мороза, другой делал под козырек. Ребята первым делом разглядели майорские нашивки на рукавах шинели. Их только огорчало, что герой не прилетел на самолете, а приехал, как все, поездом, словно пассажир просто… Лицо героя тоже сперва показалось слишком маленьким. На портретах оно было огромное. И орденов на летчике не было. Они, видно, были под шинелью, на гимнастерке…
– Похож как на нашего Гешку, – сказал Плинтус, карабкаясь на фонарный столб, чтобы лучше разглядеть героя.
– Чем похож? – спрашивали ребята снизу.
– Ну так, вообще, сходство имеет, – отвечал сверху Плинтус, – ну вот нос, например, в точности…
– Совсем как у Гешки: посередке лица, – смеялись ребята.
Кто-то дернул Плинтуса за ногу, и он свалился со столба на снег.
– А Гешки самого нет и нет, – вздохнул Званцев.
Люди поднимались на легкую дощатую трибуну. Начались речи. Герой прикладывал руку к козырьку и с доброй смущенной улыбкой слушал приветствия.
Ане Баратовой поручено было сказать приветственное слово от школьников Северянска. Она поднялась на трибуну, не чуя под собой ног, и чуть не споткнулась на ступеньке. Пар от дыхания поднимался со всех сторон. Сквозь него Аня видела раскрасневшиеся лица. Толстый Плинтус вдали одобрительно подмигивал ей.
– Дорогой товарищ Черемыш, – начала она, – мы, школьники Северянска, и все пионеры и вообще все ребята очень рады, что такой, как вы, являетесь герой…
Она говорила и чувствовала, что заглатывает слова, и морозный воздух жег ей