Сильные женщины. Их боялись мужчины. Феликс Медведев
актрисой…
– Да, мой отец, военный врач, был человеком немногословным, характер у него был непростой. И когда я поехала сдавать документы в театральный, он поехал со мной, чтобы поговорить с ректором. «Объясните, пожалуйста, моей глупой дочери, что ей в вашем институте делать нечего», – сказал он ректору Ткаченко. И моя мечта о поступлении в театральный вуз отодвинулась на два года. При своем мнении отец оставался до того момента, пока не увидел меня на театральном дебюте в спектакле «Таня» по Арбузову.
– От дебюта – к вершине. Сыгранная вами роль Аксиньи в «Тихом Доне», простите за пафос, вознесла вас на олимп советского кинематографа. Герасимовско-шолоховский «Тихий Дон» с Быстрицкой – Аксиньей стал визитной карточкой отечественного кино. Честно говоря, я не вижу Нонну Мордюкову или, скажем, Руфину Нифонтову в роли любимой женщины лихого казака Григория Мелехова (актера Глебова). Я говорю это к тому – и говорю, наверное, банально, – что вы одна из самых красивых женщин XX века. Как вы относитесь к своей красоте?
– Ну, что тут скажешь – ведь моей заслуги в этом никакой. Все от Бога, от родителей…
– Так и вертится на языке выпавшая из какой-то песни сентенция: «Не родись красивой, а родись счастливой». Вы счастливы?
– Я, безусловно, счастлива, безусловно! Я достигла многого, о чем мечтала. Я стала актрисой, я попала в свой любимый Малый театр, я служу ему уже много лет, я хотела сыграть Аксинью – я ее сыграла… Мне грех на что-то жаловаться… (замолчала, задумалась. – Ф.М.), единственное, конечно, у меня нет детей… Ну, что ж, я не чувствую себя по этой причине несчастной…
2002
ОН ЛАСКОВО НАЗЫВАЛ ЕЕ «МАМКОЙ-РОДИНКОЙ»
Все меньше и меньше остается среди нас тех, кто жил в первой половине тяжелого XX века – «века-волкодава», как сказал Мандельштам, – века двух мировых войн, социализма и СССР, Сталина и «сталинщины». Многие из тех, кто могут свидетельствовать об этом времени, больны и прикованы к дому Они живут только своим прошлым. Для одних – счастливым, для других – трагическим. Для Капитолины Георгиевны Васильевой, известной советской спортсменки, гражданской жены Василия Сталина, пережитое ею время активной общественной и личной жизни было и тем и другим одновременно.
Возможно, поэтому ее скупые воспоминания, ее свидетельства отрывочны, противоречивы и очень личностны. Ей, полуслепому, больному человеку, прикованному к кровати, нелегко общаться с людьми, и прежде всего с журналистами, жаждущими спустя более чем полвека узнать о людях и событиях, к которым была причастна Капитолина Васильева.
– Кому это нужно сегодня, – говорит она, – прошло столько лет, многие очевидцы в могиле. О Сталине пишут что хотят, больше врут.
– Но любое свидетельство, поведанное такими людьми, как вы, приближает к правде. Пусть к вашей, быть может, субъективной…
– Нынче