Клеймо красоты. Елена Арсеньева
шныряя глазами от Ирины к какой-то бесформенной темной куче, мотавшейся по дороге. – Еще бы на заднице застегнуть – и хоть на бал.
Ирина захихикала. Все плыло у нее перед глазами, ноги подгибались, однако вдруг сделалось дико смешно: ну куда она пришпилила бы эту булавочку, прямо к телу, что ли?!
– Хотя да, – хохотнула и деваха. – Что я говорю! У меня же у самой есть.
Она провела рукой по карману и отколола с изнанки преизрядную булавищу.
– Бабка дала, – пояснила деваха, отшагнув за спину Ирины и стягивая нижние концы платка чуть ниже попы. – От сглазу. Ну, вот и все. Ты только садись покуда осторожнее, не дай бог, расстегнется да вопьется – так заорешь…
И внезапно заорала сама:
– Петька! Сзади!
У Ирины от этого вопля, перекрывшего все допустимые децибелы, даже в глазах прояснилось. И она увидела, что темная кряхтящая масса, которая мечется по дороге, – это пять дерущихся человек.
Двое были ей знакомы – слишком хорошо знакомы… Виталя и Змей. Трое других… вроде бы она их тоже где-то видела. Ну конечно, это они так своевременно прикатили на черном автомобиле. Спасители! Сейчас они измолотят этих ненавистных отморозков, в порошок их сотрут! Все-таки их трое, а тех гадов только двое! Так их, так!
Ирина всхлипнула от избытка чувств.
– Да ладно-ка, – покосилась деваха. – Чай отобьются, ребята крепкие.
Ирина взглянула на нее дикими глазами, не понимая такого сочувствия к избиваемым злодеям, однако, всмотревшись в картину боя повнимательнее, поняла, что грани между избиваемыми и избивающими были порядочно стерты.
Численное преимущество мало что давало защитникам Ирины. Виталя стоял неколебимой скалой. Вдобавок у этой скалы имелись мощные ручищи, которые мелькали, будто крылья ветряной мельницы при урагане. Их стремительные движения почти невозможно было уловить, однако то один, то другой нападающий отлетали на дорогу, мгновение валялись плашмя, оглушенные, потом, словно спохватившись, вскакивали и бросались вперед, чтобы снова нарваться либо на удар Витали, либо на неуловимый бросок Змея. Он, чудилось, прошивал эту кучу малу своим цветастым телом, будто иголка с ниткой, предпочитая нападать сзади и бить по самым чувствительным местам, потому что оттуда, где появлялся Змей, то и дело слышались болезненные вскрикивания.
– Петька! Дай ему бодка! – вдруг заорала деваха.
Из переплетения тел вырвалось одно, в серой рубахе, и, словно только и ждало подсказки, с силой ударило Змея в живот раскосмаченной русой головой. Громко ахнув, Змей отлетел на несколько метров и, распростершись у самых колес автомобиля, остался недвижим.
– Маришка, в машину! – крикнул русоголовый, на миг блеснув такими же зелеными, как у девахи, глазами, и снова ринулся в гущу боя.
– Командует еще! – обиженно буркнула деваха, однако послушно двинулась к автомобилю, волоча за собой спотыкающуюся Ирину.
– Это ты, значит, Маришка? – догадалась та, когда обе девушки забрались внутрь и прилипли к стеклам.
– Ну, –