Черные орхидеи. Рекс Стаут
и джентльмены! На сегодня все. Мистера Гулда хватил удар. Если вы в здравом уме, то идите смотреть цветы. А если не в здравом или у вас зуд, стойте, где стоите, за ограждением.
Слева сверкнула фотовспышка. В толпе раздалось сочувственное бормотание, но зрители оказались на сто процентов не в здравом уме. Справа какой-то парень с фотоаппаратом пролез под веревками, но тут уже в мозгу охранника наконец что-то щелкнуло, и он предпринял нужные действия. Я с удовольствием отметил, что Энн проявила смекалку. Она явно видела, от чего я оттирал пальцы, и, сидя на траве, второпях, но по-деловому обувалась.
– Арчи! – позвал Вулф своим самым грозным голосом.
Я знал, что его гложет. Он хотел, чтобы я вытащил его отсюда и отвез домой, он думал, что я выпендриваюсь, и знал, что я раздражен. Когда он снова меня позвал, я повернулся к нему спиной, чтобы поприветствовать представителя закона. Толстый фараон без шеи протиснулся через толпу и зашагал по траве. Я встал у него на пути возле ног Гарри.
– Что это с ним? – угрюмо спросил полицейский.
Я отодвинулся и дал ему подойти. Он приподнял газету за уголок и сдернул ее.
– Арчи! – взревел Вулф.
Кое-кто из зрителей успел увидеть лицо Гарри, и толпа заволновалась. Веревки натянулись под ее натиском, и туда устремился охранник. Энн была уже на ногах, и тут же Фред Апдеграф возник рядом.
– Черт возьми, он мертв! – сказал полицейский.
– Как видите, – подтвердил я. – Могу я чем-то помочь?
– Давайте.
Не скажу, что я уже понял, в чем дело, но кое-какие мысли появились. А к тому же я вовсе не хотел, чтобы Вулф надрывал легкие, поэтому я пошел туда, где стояли они с Хьюиттом, чуть поодаль от толпы.
– Перестаньте, – буркнул я ему.
– К черту это…
– Я говорю, перестаньте.
Я припустил к телефону у входа, расстался с пятицентовиком, набрал номер, сказал добавочный – 19, назвался и попросил к телефону инспектора Кремера.
– Чего тебе надо? – раздался его голос.
– Мне? Ничего. Обычная поденщина. Мы тут с Вулфом на выставке цветов…
– Я занят!
– Ага. Сейчас вы будете заняты еще больше. Экспозиция Ракера и Дилла, третий этаж, выставка цветов. Убийство. Выстрел в темечко. Лежит там на траве под охраной одного бугая с соответствующей шеей, который никогда не станет инспектором. Это все.
– Погоди минутку…
– Не могу. Я занят.
Я выскользнул из телефонной будки и, петляя в толпе, двинулся обратно. Толпа, окружавшая место происшествия, успела вырасти раза в два. Охранник с полицейским получили подкрепление. Энн и Фреда Апдеграфа нигде не было видно, а Вулф и Хьюитт стояли с другой стороны розария, поближе к двери. С ними был и У. Дж. Дилл. Вулф свирепо взглянул на меня, когда я подошел. Руки его по-прежнему были заняты этими никчемными горшками, и от злости он, казалось, утратил дар речи.
– …Я чувствую некоторую ответственность, – говорил между тем Хьюитт. – Как почетный председатель комитета. Не люблю уклоняться от ответственности,