Святая Русь против варварской Европы. Валерий Шамбаров
Украину, требовалось оторвать ее от Турции, Крыма и России. С этой целью в Чигирине появился священник Вимина, якобы посол Венеции, а на самом деле – Ватикана, взявшийся уговаривать Хмельницкого начать войну с Портой. Но гетман быстро раскусил дипломата, поводил за нос и отправил ни с чем. С другой стороны, Варшава вела интенсивные пересылки с ханом, подталкивая его к выступлению против Москвы, пропустила через свою территорию татарское посольство в Швецию для антироссийских переговоров.
Чего же добивался сам Хмельницкий? Очевидно, его устроило бы автономное государственное образование наподобие Молдавии или Валахии, которые в данный период вообще непонятно от кого зависели, поляки считали их своими вассалами, турки – своими. Но вассалитет оставался чисто номинальным. И несмотря на просьбы к царю о подданстве, похоже, что где-то до Зборова гетман еще надеялся на возможность подобной автономии без формального разрыва с Польшей. Но чем дальше, тем отчетливее понимал, что это нереально. И стал целенаправленно ориентироваться на автономию под властью царя. Подобные примеры у него тоже были перед глазами – сохранивший самоуправление Дон, княжества Северного Кавказа. Позиция украинского народа также не была единой. Изрядная часть старшины и киевского духовенства предпочли бы остаться в составе Польши – если их уравняют в правах с польской верхушкой. А вот рядовых крестьян и горожан «свободы» власть имущих, наоборот, не прельщали. Поэтому для них оказывались предпочтительнее российские порядки. Без всякой автономии, а с сильной властью царя, ограждающей подданных от самоуправства местных начальников. Наконец, как и в любой гражданской войне, выделился слой разбуянившейся вольницы, для которой главное было погулять и пограбить, и заведомо враждебной установлению любого порядка – для таких оптимальным было продолжение смуты.
И все же, несмотря на разброд, политическая линия клонилась к сближению с Россией. Без этого было уже невозможно. Военное разорение и уход в войско крестьян создали угрозу голода. Выручила Москва, разрешив по дешевке покупать продовольствие, а то и поставляя бесплатно. Путивльский воевода Плещеев доносил царю, что местным жителям продуктов уже самим не хватает, поскольку из Севска, Комарицкой волости, Рыльска «весь хлеб пошол в Литовскую сторону». О том же сообщали из Белгорода. И Хмельницкий выражал Неронову горячую благодарность за то, что «государева милость к нему и ко всему Запорожскому Войску большая, и в хлебе недород… велел их в такое злое время прокормить и… многие души от смерти его царского величества жалованием учинились свободны и с голоду не померли».
Продолжались поставки оружия, пороха. И мощная дипломатическая поддержка. Весной 1650 г. в Варшаву пожаловали послы братья Пушкины. С ходу объявившие, что поляки нарушили «вечное докончанье», то бишь мирный договор 1634 г. Нарушили тем, что пишут царский титул с пропусками и ошибками. «Великий государь изволит гневаться на вас, поляков,