Суперхан. Александр Лапин
человека. Чем-то Василий напоминал Дубравину его армейского друга Амантая Тамнимбаева – сына великой степи, с которым он служил срочную на суровой сибирской земле. Такой же работящий, улыбчивый. Безропотно берущийся за любое дело. Одно слово – добрый человек. И Борис его, что называется, оседлал. Как только Вася дежурит – Борис тут как тут. Вылезает на улицу. Вася берет его под белы рученьки и ведет в будку.
Но и здесь недолго везло Борису. Потому что такие посиделки заканчивались, естественно, пьянкой.
Как-то начальник охраны Виктор Палахов зашел в будочку и увидел вповалку лежащих Васю и Бориса. Недолго думая, разозлившийся Витька утащил вяло сопротивлявшегося Васю в машину и отвез его домой. На расправу к жене. Жена Васи Маша, женщина решительная, как только ей предоставили пьяненького мужа, с ходу заехала ему кулачищем в глаз и начала метелить его так, что Палахову стало жалко своего подчиненного. Васе было объявлено последнее предупреждение. И он, судя по всему, завязал. А вместе с прекращением выпивона пропал и интерес со стороны Бориса.
Дубравин, наблюдая все эти перипетии отношений шурина с окружающим миром, все пытался ответить себе на несколько вопросов.
Например, как можно жить на свете, ничего не делая? Вообще, поселяя шурина в большом доме, Дубравин втайне надеялся на то, что Борис заинтересуется сельским трудом. И, может быть, этот интерес продлит ему жизнь.
Но в обстановке сытости и полной обеспеченности тот предпочел жить по древнему принципу: хлеба и зрелищ. «Хлебом» его обеспечивала Людмила. Второе Борис находил в телевидении. Постепенно сложился простой и, видимо, самый доступный ему образ жизни. Позавтракав, Борис садился, а чаще всего ложился на диван перед телевизором. И часами молча развлекался шутками Петросяна и его компании. Пролежав так до обеда, он тащился на кухню-столовую. И тут… варил себе кастрюлю пельменей.
Для Дубравина было величайшей загадкой, почему Борис остановил свой выбор на этом блюде. На вопрос, отчего он не употребляет, скажем, борщ или котлеты, ответ следовал один и тот же: «Не хочу». Как-то Дубравин спросил Людку, что же определяет выбор Бориса. И та ответила:
– Лень! Надо достать кастрюлю. Разогреть. Налить. А тут – проще всего. Вывалил и черпай!
Дубравина мучила совесть. Может, они чего-то недодали Борису? И человеку просто не нравится его жизнь. Но однажды во время братской стычки с Людкой он заявил:
– Да ты знаешь, как я прекрасно живу!
То есть, понял Дубравин, Борис считал свою жизнь абсолютно нормальной.
И Дубравин начал думать: «Может, он святой? Всем доволен! Всем счастлив! Ничего ему не надо». И спрашивал Людку: всегда ли брат был таким?
– Он жил с женщинами. И те постоянно шпыняли и гоняли его: «Борис, вставай! Иди на работу! Копай огород!» То есть они были мотором его жизни. И вот их нет – двигатель исчез.
Здесь, в «раю», который построил для себя и своей семьи Дубравин, Борис считал, что достиг идеала человеческой жизни. Жрать, пить, курить, переползать от одного телевизора к другому – это и есть наивысший кайф.
Дубравин