Остров Земля. Стихотворения. Владимир Кевхишвили
ут ручейки из строчек послушных.
Как волны они несутся игриво,
Плескаясь и пенясь всюду шумливо.
На миг иногда умолкают слегка,
Как будто к плотине подходит река,
Но, прорывая потом все заторы,
Несутся слова опять на просторы.
Обходят, шутя, и мели, и рифы,
Сбираются тут же в новые рифмы.
Впадают в моря отдельные реки,
Меняют пейзажи мира навеки.
Текут и текут в далёкие дали
Легко и беспечно по белой эмали.
Плывут и плывут словесные волны,
Какой-то небесной музыкой полны,
И в этих волнах отражается свет
И солнца, и звёзд, и далёких планет.
* * *
Когда я поступью нетвердой
Всходил на солнечный Парнас,
Я видел мир большой, свободный
Без лжи, без фальши, без прикрас.
В него вступил. И музы были
Подругами суровых дней.
Они всему меня учили,
И голос я забыл людей.
Но песни нежности высокой
Вливались дивно в грудь мою,
И вот, покинув край далёкий,
Я сам теперь их здесь пою.
С улыбкой грусти безмятежной
Из слов слагаю я мосты
В мир лучезарный и безбрежный
Добра, Любви и Красоты
* * *
Вечер. В синеве просторной
Разливается «Бордо».
На седой вершине горной
Солнце вьёт себе гнездо.
Лес дремучий засыпает,
Воздух кажется пьяней,
Кто-то небо зажигает
Миллионами огней.
Спит сайгак и анаконда,
В мир приходит тишина,
И улыбкою Джоконды
Улыбается луна.
* * *
Когда о чём-то Бога просим,
Наш скромен вид:
Надежду в сердце своём носим,
Что Он нас зрит.
Когда же мы грешим беспечно,
Наш вид нелеп:
Мы думаем, тогда, конечно,
Что Бог ослеп.
Камень и дорога[1]
Однажды давно на горной вершине
Лежал один камень в высохшей глине.
Прохладой его обдувал ветерок,
В кустах где-то рядом журчал ручеёк,
Цветы расцветали чудесно вокруг,
И светом ласкал его солнечный круг.
А камень всё время в долину глядел,
Он видел дорогу, грустил и хирел.
Он видел, как там булыжники-братья
Дарили друг другу смех и объятья.
Он слышал, о чём они говорили,
Чем восхищались, что сильно любили.
И вот, как-то раз, напрягшись немного,
Камень с вершины упал на дорогу.
Попал он тотчас в стихию родную,
Но встретил беду там сразу другую.
Забыл о покое он и о неге:
Нещадно его давили телеги,
Стада по нему вёл свои свинопас,
Детишки пинали его много раз,
Крестьянские шли по нему башмаки,
Гремели железом солдат сапоги,
Плевали в него каждый день, и весь год
Его пачкал тёплый коровий помёт…
И мучился камень, вздыхал и хирел,
И часто на горы с тоскою глядел.
* * *
Ничего не ясно уму…
Почему солнце ярко светит?
Небо синее почему?
Почему есть любовь на свете?
Разве можно это понять:
Где рождаются вечные звёзды?
Как умеют птицы летать?
Отчего так душисты розы?
Загрустил о чём старый клён?
Почему дождь в окно стучится?
Это быль или только сон
И всё это нам просто снится?
Ничего не ясно уму,
И куда-то уходит в вечность
Недоступная никому
Неизвестности бесконечность.
Земля и солнце
Говорит Солнце день и ночь:
«Ах, Земля, любимая дочь!
Как красива ты и умна,
Как спокойна, добра и скромна!
Как твои пейзажи чисты!
По
По мотивам притчи Леонардо да Винчи