Космология монстров. Шон Хэмилл
сеть, заброшенная в голову циническим голосом матери, явила себя в образе Пирса Ломбарда – мальчика, посещавшего вместе с ней занятия по предмету «Западная культура». Высокий и худой, с короткой прической, вышедшей из моды лет десять назад, и тяжелыми веками с набрякшими мешками, он выглядел вечно сонным и на дюжину лет старше своего фактического возраста (а было ему двадцать лет), но приглашал Маргарет по меньшей мере на одно свидание в неделю и происходил из богатой семьи куриных магнатов. Если вы покупали еду в продуктовых магазинах на юге Соединенных Штатов в середине двадцатого века, то одна из приобретенных куриц наверняка оказалась бы выращенной Ломбардами. Иногда Пирс пытался рассказывать Маргарет о бизнесе своей семьи, но всякий раз ее внимание рассеивалось.
Они не часто посещали кинотеатры, поскольку Пирс не одобрял большинство современных фильмов (он был консервативен и слишком набожен даже по меркам Тилдена). Но если такое случалось, то Пирс замирал в кресле по стойке «смирно» и сидел так до самого конца, никогда не смеясь и даже не улыбаясь. Иногда Маргарет смотрела в темноте не в экран, а на него и размышляла про себя: «Если сейчас он выглядит на тридцать лет, то на кого станет похож через десять? А через двадцать, когда его окончательно подомнет под себя куриное предпринимательство?»
Впрочем, он был вежлив, всегда открывал перед ней двери, говорил «пожалуйста» и «большое спасибо». Когда они уединялись в его «Мерседесе», то все поцелуи, которые он ей дарил, казались математически точно рассчитанными, чтобы ни в коем случае не пересечь границу между страстью и благовоспитанностью – даже если его руки ложились на ее талию, живот или лицо. «Хорошая девочка» Маргарет, пока еще девственница, воображала себе, что настоящая любовь должна быть похожа на полноконтактный спорт – интенсивный и опасный, наподобие того, что происходит на железнодорожных путях или на лесной подстилке, когда два распаленных страстью тела стремятся выразить друг другу чистоту духа. Маргарет задавалась вопросом, ждет ли Пирс – сам «хороший мальчик» – того, что она продемонстрирует духовное родство с ним, прежде чем дать волю страсти, поэтому однажды вечером в начале октября она наклонилась над его коленями и сжала рукой пах. Пирс вздрогнул, оттолкнул ее от себя и отполз в дальний конец водительского сиденья.
– Зачем ты это сделала? – спросил он.
– Потому что мне захотелось, – ответила она.
– Это не причина, – сказал Пирс. – Мы не должны так поступать.
После этого он отвез ее домой и даже не поцеловал на ночь.
Она всегда считала, что религия – это то, чем следует заниматься в благовоспитанной компании, а не наедине с кем-то. Никто же на самом деле не верит в ту ерунду, о которой рассказывают по воскресеньям. Пирс – мальчик. Разве мальчики не должны толкать девочек на бо́льшее, пытаясь понять, сойдет ли им это с рук? Неужели кто-то всерьез считает, что Иисусу Христу есть какое-то дело до того, как они