У подножия Рая. Владимир Кевхишвили
и ужинали вместе. Он расспрашивал её о том, как прошел день, внимательно слушал её, растворялся в её делах, мыслях, чувствах…
А она по-прежнему оставалась такой же холодной и недоступной, правда, улыбалась ему уже не так насмешливо, а как-то по-другому, по-доброму. Он видел это, он чувствовал, что тоже нравится ей. Или хотел чувствовать…
Их отношения с каждым днём становились всё серьёзнее. По выходным они часто гуляли в парке Стэнли, устраивая пикники под гигантскими канадскими кедрами. Шелли любила заходить в городской аквариум, где они наблюдали за белыми китами, лососями и морскими выдрами. Иногда они уезжали в Уистлер, где катались на горных лыжах.
Вечерами они часто плавали на яхте в Английской бухте или поднимались по канатной дороге на гору Граус, где из ресторана на самой её вершине восхищались ночным Ванкувером. Именно там, Фрэнк впервые признался Шелли в любви. Тогда она промолчала, но её глаза сказали ему, что это взаимно.
Потом они встречались каждый день, и каждый день Франк говорил, что любит её. Они бывали в модных клубах Йелтауна, катались на лошадях в окрестностях Ванкувера, плавали на каноэ в лесном озере Банзен-лэйк.
Но самым незабываемым было, несомненно, путешествие в национальный парк Джаслер – там они с Шелли провели два чудесных дня. Они видели в лесу гризли и пару оленей, купались в горячих целебных источниках, наблюдали знаменитый ледник Атабаска и тридцатиметровый живописный водопад. Там, возле водопада, Фрэнк спросил Шелли, любит ли она его тоже. Шелли, как всегда, улыбнулась своей загадочной улыбкой и сказала: «Пусть это будет моим секретом».
Фрэнк не знал, что и думать. И хотя он продолжал делать вид, что счастлив рядом с ней, его сердце разрывалось от тоски. Он страдал так, как не страдал никогда прежде. Иногда он вообще не понимал, зачем ему всё это нужно, ему казалось, что его не любят, а просто милостиво разрешают любить. Несколько раз он пытался расстаться с Шелли, забыть о ней навсегда. Они не виделись целыми днями, неделями, месяцами, в одно из таких расставаний Фрэнк даже написал два четверостишия, посвящённые Шелли:
«Почему не могу забыть
Твоё тихое, ясное имя?
Я тебя не хотел любить,
Я хотел быть тобой любимым».
И ещё:
«Проходят дни, но чувств не меньше:
Опять все мысли о тебе.
Как будто мир не переменчив,
Как будто нету больше женщин
На земле».
Фрэнку тогда показалось, что это звучит неплохо. Он стал даже подумывать, не бросить ли ему хоккей и не уйти ли в литературу. Однако дальше этих стихов дело не пошло. К тому же Фрэнк стал замечать, что когда у них с Шелли отношения заходили в тупик, его успехи на льду почему-то росли. Может быть, потому что тогда он с головой уходил в спорт и становился более безразличным ко всему остальному.
Но потом, проходило время, Шелли звонила и спрашивала, куда он пропал. Он слышал её голос и забывал обо всём – о своих переживаниях, обидах,