Бен-Гур. Льюис Уоллес
башни.
Посреди колонны ехал офицер с непокрытой головой, хотя и в полном вооружении. Слева у него был короткий меч, в руке – жезл. Кусок пурпурного сукна заменял ему седло, уздечка была с золотыми удилами и шелковыми поводьями, украшенными бахромой.
Иуда давно заметил, что появление этого офицера вызывало в народе сильные взрывы гнева. Одни выступали вперед и грозили ему кулаками, другие сопровождали его громкими криками и плевали в него, когда он проезжал под мостами. Женщины даже бросали в него сандалиями и при том не раз попадали. Можно было разобрать и крики: «Грабитель, тиран, римская собака! Прочь Измаила, дай нам Анну».
При приближении офицера Иуда мог рассмотреть, что тот был не так равнодушен, как его солдаты. Лицо его было мрачно и злобно, и взоры, бросаемые им на обидчиков, были полны угроз.
Юноша слышал об обычае, существовавшем со времен первого кесаря, в силу которого начальники являлись перед народом в лавровом венке на непокрытой голове. По этому признаку он узнал в офицере прокуратора Иудеи Валерия Грата.
По правде сказать, несмотря на бурю вражды, вызванную римлянином, симпатия юноши была на его стороне, и когда прокуратор поравнялся с углом дома, Иуда, чтобы лучше его рассмотреть, перевесился через парапет и при этом уперся рукой о черепицу. Давление было настолько сильно, что черепица сорвалась с места и покатилась. Дрожь испуга пробежала по телу юноши. Он наклонился, чтобы ухватить ее – при этом казалось, будто он что-то бросает. Старание его не только не имело успеха, но наоборот – черепица сильнее скользнула по крыше и со всей силой полетела вниз. Солдаты охраны взглянули вверх, взглянул вверх и их начальник, но в этот момент черепица ударила его, и он упал с лошади.
Процессия остановилась: телохранители сошли с лошадей и поспешили щитами прикрыть своего начальника. Народ же, нимало не сомневаясь, что удар был нанесен преднамеренно, рукоплескал юноше, который стоял у парапета, пораженный ужасом как от случившегося, так и от последствий, которых ему следовало ожидать.
Злоба мгновенно охватила всех людей, стоявших вдоль улицы и на крышах домов. Они вырывали прожженную солнцем черепицу и в слепом гневе бросали ее в легионеров, стоявших внизу. Началось взаимное побоище. Уменье сражаться, оружие, ловкость и дисциплина, конечно, взяли верх.
Иуда отошел от парапета и бледный, как смерть, воскликнул:
– О Тирса, Тирса! Что будет с нами?!
Она не видела всего случившегося, но поняла, что произошло нечто ужасное. Не зная причины события, она не подозревала и об опасности, грозившей ей или кому-нибудь из ее близких.
– Что случилось? Что все это значит? – спросила она, охваченная внезапным ужасом.
– Я убил римского правителя, черепица попала в него.
Тирса мгновенно побледнела, как будто незримая рука осыпала ее лицо пеплом. Обвив брата рукой и не говоря ни слова, она внимательно глядела ему в глаза. Его испуг передался ей, но тут же к нему вернулось мужество.
– Я не преднамеренно