Как живется вам без СССР?. Лариса Бабиенко
медленно? В МГУ у Мухаммеда была лучшая комната. В нашей стране президент дал ему дворец, высшую в науке должность…
– Как поживает философ Фарук? – вспомнила Анна еще одного знакомого.
– Нелегко.
Фарук сидел вместе с Махджубом в тюрьме, мучительно пережил его гибель, вынес пытки, допросы, схватил язву желудка.
– Мы его все уважаем, он человек идеи. Ни дворцов, ни счетов у него в западных банках… Он за то, чтоб каждый человек, уж если пришел в мир, не жил в нищете. Но когда Фарук вернулся домой, ему стало по-настоящему плохо.
– Тяжело заболел?
– Нет, иное… Жена, если ты помнишь красавицу Фатхию с медицинского, ему здорово изменяла.
– Значит, нашла чем заняться, пока муж в тюрьме?
Для своей темнокожей жены Фарук тоже оказался лишь осенним сезонным листком, им тоже поигрались и бросили. Так же, как он поступил когда-то с русской девушкой Раей.
До чего же больно Анне за этого красивого парня с большими, как у газели, глазами. Когда-то он смело, не задумываясь, шагнул от румянощекой веселой, любящей его Раисы к женщине своей национальности, будучи твердо уверенным, что Фатхия в трудную минуту будет ему крепкой опорой. Но дорого обошелся Фаруку этот шовинизм в любви! Вот уж право, как верна присказка: если мужчине предложить розу и капусту, он непременно выберет овощ. Да еще гнилой. Хотя с виду очень привлекательный.
– В общем, сам надел себе чулок на голову. Раю вспоминает?
– Еще бы… Прямо так и говорит, что это ему кара за Раю.
За окном город, огромный, как планета. И вообще все человечество – один огромный город. Ничего в нем не скроешь, ничего не спрячешь, рано или поздно истина докапывается до каждого.
– Что делает поэт Осман?
– Еще один артист…
– Как так?
– К деньгам очень спешит!
– Наверно, их любят все, но не каждый готов потерять из-за них совесть. О чем он пишет?
Рахман схватился за голову, но спросил лукаво:
– Ты когда, Анна, выходишь за город, встречаешь в поле ангела?
– Нет. Почему-то…
Осман по-прежнему печатается, много пишет, но о чем? «Некий Мухаммед из Омдурмана, который неделю назад ушел в пустыню за отарой, встретил в песках спускающегося с неба ангела, который просил передать людям, чтобы они ни в коем случае не отказывались от шариата».
Анна хохочет на весь буфет! Услышать такое в век космических кораблей, пятого поколения роботов, в век конструирования генов.
– За такие произведения у нас хорошо платят, – объяснил Рахман.
– Значит, теперь это бывший поэт… Значит, и этого не досчитался бы потом Махджуб…
– Да, Осману ничего не скажешь в лицо. Пропеллер вместо него.
Жизнь и впрямь для каждого – буря. И какие нужны крючья в душе, чтобы удержаться, не повалиться в тайфун? Сколько людей уже к середине жизни напоминают флаги, в которые больше не дуют ветры, ни зюйд-вест, ни слабый морской, островной или горный, короче, похожи такие жизни – на ветошь.
– Халим по-прежнему