Антисталинская подлость. Гровер Ферр
важные части были выброшены из текста телеграммы, поскольку они расходились с целями «закрытого доклада».
– Хрущев скрыл, что имеющийся у него текст телеграммы никогда и никуда не отсылался. В сущности, сам документ выглядит так, будто он изготовлен не в 1939-м (как это указано в самой телеграмме), а в 1956 году.
– Хрущев ничего не сказал о других сомнительных особенностях текста т. н. «телеграммы», известных нам из стенограммы июньского Пленума ЦК КПСС 1957 года, где разбиралось дело «антипартийной группы» Маленкова, Молотова и Кагановича.
– Не исключено, что сама т. н. «шифротелеграмма» была сфальсифицирована с личным участием Хрущева.
И содержание, и форма этой «шифротелеграммы», полный текст которой опубликован лишь в 1990-х годах, весьма проблематичны. Потребуется объемистая статья-исследование, чтобы распутать все связанные с этим вопросы. Но некоторые из них будут прояснены чуть ниже.
Суть «телеграммы» подозрительна с первых же ее строк, ибо первые секретари предстают там чуть не в виде ангелов. Хрущев, по-видимому, просто не мог упустить случая, чтобы не сказать в своей речи: руководители парторганизаций выражали недовольство пытками, и сие, дескать, надобно поставить в упрек Сталину и его прихвостню Берии! Оба они – «плохие парни», в то время как первые секретари делали все от них зависящее, чтобы воспротивиться их кровавым замыслам!
Но мы уже упоминали хорошо документированное исследование Ю.Н.Жукова «Иной Сталин», где сказано, что на самом деле именно первые секретари настаивали на развязывании массовых репрессий. Этому противились Сталин и центральное партруководство в Политбюро (т. н. «узкое руководство», как называл их Жуков). Жуков утверждает, что видел документ, где Хрущев ходатайствует об увеличении списка лиц по «1-й категории» до 20 000 без указания каких-либо фамилий[148]. Гетти ссылается на хрущевский запрос о 41 000 человек обеих категорий[149].
Вот что еще важно отметить: Хрущев выпустил из «шифротелеграммы» большой фрагмент, где, во-первых, оцениваются и разграничиваются условия применения «методов физического воздействия», а во-вторых, названы имена известных высокопоставленных сообщников Ежова по НКВД, которые, как там подчеркивается, «понесли заслуженную кару» за свои преступления.
Среди последних назван Заковский, – тот самый, о ком Хрущев, цитируя Розенблюма, отзывался как об одном из наиглавнейших фальсификаторов (см. выше). Если бы Хрущев решился зачитать эту часть телеграммы, она могла бы вызвать недоверие к основополагающему тезису его доклада – о раздувании Сталиным массовых репрессий вместо попыток их обуздания. В недавно изданных материалах по «делу Ежова» говорится, что Заковского он считал одним из самых преданных сообщников, а когда того все же арестовали, Ежов потребовал проверить, расстрелян ли Заковский, поскольку он может «расколоться» и рассказать Берии о следственных фальсификациях и казнях, в которых принимали участие люди Ежова.
«Шифротелеграмма»
J. Arch Getty. Excesses are not permitted.: Mass Terror and Stalinist Governance in the Late 1930s. //