Опасное наследство. Элисон Уэйр
богу.
Старая герцогиня провела гостей по анфиладе огромных великолепных комнат, каждая из которых была еще элегантнее предыдущей: выложенные плиткой полы, витражные ажурные окна, сводчатые потолки. Но мебели здесь почти не было – только старые скамьи и сундуки.
– Я нынче почти не пользуюсь этими комнатами, – пояснила им герцогиня. – Веду монашеский образ жизни и редко выхожу за пределы своей спальни и часовни.
Позже Кейт увидела комнату бабушки – душную, темную, с простой кроватью и складным алтарем. Правда, темнота царила не только здесь, но и во всем доме: стены были увешаны богатыми мрачными гобеленами, которые забирали на себя часть света и придавали величественным помещениям безрадостный вид. Да уж, атмосфера в доме была гнетущая.
– Три года назад, дитя мое, я решила посвятить себя Господу и надеть бенедиктинский хабит, – сообщила Сесилия, когда Кейт опустилась у камина на колени подле ее ног. – Теперь моя жизнь подчинена молитве.
Кейт посмотрела на бабушку снизу вверх: прямая и хрупкая, та сидела на своем стуле с высокой спинкой; ее когда-то прекрасные черты обрамляли монашеский уимпл и вуаль. Единственным украшением и свидетельством высокого положения хозяйки дома был висевший на груди крест с эмалевым узором. Девушке показалось, что от старушки так и веет силой и благочестием. Кейт захотелось снять со своих плеч груз страхов и переложить его на плечи бабушки: та явно была очень мудрой женщиной и за тщеславием и мирскими страстями наверняка видела самую суть вещей.
На следующий вечер они сидели после ужина на веранде, и Кейт с интересом слушала истории герцогини Сесилии о войнах между домами Ланкастеров и Йорков, а также о тех далеких временах, когда Сесилия была еще совсем молода и славилась редким чувством собственного достоинства и необыкновенно аристократическим видом.
– Меня называли Роза Рейби[30], – вспоминала она. – И это еще не все! Было у меня и другое прозвище – Гордячка Сис. И я вполне заслужила его, уж можешь мне поверить. В те дни я была о себе очень высокого мнения.
По словам бабушки, Йорк (своего давно умершего мужа она всегда именовала Йорком, хотя Кейт было известно, что ее деда звали Ричард Плантагенет) был от нее без ума.
– Я ему родила четырнадцать детей. Твой отец был предпоследним. Девятерых забрал Господь.
На лицо герцогини набежала туча. Кейт подумала, что бабушка наверняка вспомнила Эдмунда, графа Ратланда, погибшего в сражении в возрасте семнадцати лет, и Джорджа, герцога Кларенса, которого его родной брат король Эдуард велел утопить в бочке мальвазии. Как это, должно быть, тяжело для матери – знать, что один ее сын убит по приказу другого.
Кейт промолчала, да и что тут можно было сказать.
– На его голову надели бумажную корону, – продолжала старуха, рассеянно перебирая четки. Кейт была в тупике, поскольку совершенно не понимала, о чем речь. Но Анна предупредила падчерицу, что старая герцогиня имеет привычку самым странным образом
В конце XIV века Джон Невилл, третий барон Невилл де Рейби, построил замок Рейби в графстве Дарем. В этом замке и родилась Сесилия Невилл.