Эхо поющих песков. Анна Кроу
диаметрально. Потому его обещание продвинуть предложение о создании военного совета с Гаретом вызвало у неё одновременно благодарность и горькую усмешку. Это тот самый случай, когда стоило бы требовать совершенно обратного, и тогда есть вероятность, что наследник будет настаивать на столь необходимом решении.
А ведь его хотели взять живым, если бы решили убить, никакой амулет и скорость реакции не спасут, от боевого треугольника вообще спастись крайне трудно, если только… Тамила чуть тряхнула головой, отметая этот вариант. Если бы он обладал магическим даром, об этом было бы известно, слишком давно Мариф в политике, и не первый раз на него покушаются, чем-нибудь он точно себя бы выдал. Но что тогда за амулет он носит, если даже из родового медальона Тамилы атака выпила столько энергии? Этот медальон был создан одновременно с перстнем и короной из диантов, бывших единой друзой, равной которой не существовало. И емкость его такова, что даже Дарий, один из сильнейших ныне живущих магов, не мог наполнить его одномоментно до краев. Если только амулетов несколько, но это опасно – порой они вступают в резонанс друг с другом, и тогда противникам не придется напрягаться, достаточно дождаться, когда это произойдет, и постараться в тот момент быть как можно дальше. Вышедшая из-под контроля магия надежнее и смертоноснее любого наемника.
– Сохраняйте молчание и не дайте увидеть своё лицо, – шепнул Мариф за мгновение до того, как его кулак коснулся высокой, с виду довольно дряхлой двери. Тамила кивнула, придерживая капюшон плаща так, чтобы его не отбросило случайным порывом ветра.
Дом был темен и мрачен. А ещё пропитан сыростью, свойственной нежилым помещениям. Тем удивительнее был тот факт, что на замысловатый стук Марифа едва ли не через мгновение выглянул старик. Он подслеповато щурился, силясь разглядеть позднего визитера, а когда ему это удалось, поманил сухими скрюченными пальцами, больше подошедшими бы птичьей лапе, нежели человеческой руке.
Тамила много знала о собственных шпионах Гарета, живущих в Орисе, даже припомнила адрес в Ласаи, где могла получить подобную помощь. Совет, одновременно удрученный и успокоенный состоянием здоровья королевы, не особо интересовался, как она проводит досуг. Жива, уже хвала Богине. А там пусть хоть стихи слагает, хоть на лютне бренчит, хоть гобелены вышивает, лишь бы не лезла в политику. Вот наличия любовника ей бы не простили, и отнюдь не из соображений морали, а что она проводит время в библиотеке и лекарском крыле, так это пожалуйста. О том, что из той самой библиотеки можно попасть практически в любой кабинет царедворцев, вряд ли кто-нибудь знал. А если и знали, то полагались на крепость замков на сейфах и охранные заклинания. Они действительно внушали доверие и были надежны. Против всех, кроме Тамилы – во дворце не было ни одного места, куда не смогла бы пройти та, чье право крови признала корона. Потому вместо того, чтобы вздыхать над очередным романом или внимать новой поэме лорда Кайта, Тамила сказывалась