Сердце Москвы. От Кремля до Белого города. Сергей Романюк
Шубинского и многих других. Председателем Московского суда долгое время был Н.В. Давыдов, оставивший интереснейшие воспоминания о Москве второй половины XIX в. Здание это помнит много нашумевших процессов: тут в октябре 1874 г. судили игуменью Митрофанию, в миру баронессу Розен, занимавшуюся подделкой векселей, сообщников, которых оговорил Каракозов, покушавшийся на императора Александра II, «червоных валетов», большой группы мошенников, знаменитого предпринимателя и мецената Савву Мамонтова, попавшего под жернова междуведомственных амбиций, генерал-майора Л.Н. Гартунга (мужа Марии Александровны Пушкиной, дочери поэта), несправедливо обвиненного в присвоении денежных документов и застрелившегося в комнате рядом с судебной залой. Он оставил такую записку: «Клянусь Всемогущим Богом, я по настоящему делу ничего не похитил; и врагам моим прощаю». В 1899 г. проходил громкий процесс по злоупотреблениям в Московском городском кредитном обществе, затронувший многих тогда. Общество почти 40 лет производило операции с ипотечными вкладами, создав целую систему незаконной наживы.
В советское время после переезда правительства Ленина из Петрограда в Москву, в Кремль, в здании судебных установлений, на втором и третьем этажах, разместились Совнарком (Совет народных комиссаров, председателем которого был В.И. Ленин) и ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный комитет, председатель Я.М. Свердлов). В бывшей квартире прокурора поселился Ленин, где он жил с 1918 по 1922 г., а Екатерининский зал тут же переименовали в Свердловский, который стал клубом и местом проведения разного рода собраний и заседаний. Там же заседало правительство, созывались пленумы Центрального комитета коммунистической партии, вручались Сталинские и Ленинские премии, в том числе международные. В здании Сената была и квартира Сталина, куда он переехал после смерти жены. Его дочь вспоминала, что «на новой квартире в Кремле отец бывал мало, он заходил лишь обедать. Квартира для жилья была очень неудобна. Она помещалась в бельэтаже здания Сената, построенного Казаковым, и была ранее просто длинным официальным коридором, в одну сторону от которого отходили комнаты – скучные, безликие, с толстыми полутораметровыми стенами и сводчатыми потолками. Это бывшее учреждение переоборудовали под квартиру для отца только потому, что его кабинет – официальный кабинет председателя Совета министров и первого секретаря ЦК – помещался в этом же здании на втором этаже, и оттуда ему было очень удобно спуститься вниз и попасть прямо „домой“ обедать. А после обеда, продолжавшегося обычно часов с шести-семи вечера до одиннадцати – двенадцати ночи, он садился в машину и уезжал на Ближнюю дачу. А на следующий день, часам к двум-трем, приезжал опять к себе в кабинет в ЦК. Такой распорядок жизни он поддерживал до самой войны». Сохранились воспоминания о сборищах на его квартире: «…обычно первый тост произносил Хозяин. Все напряженно ожидали. Бывало и так: Сталин выходил из-за стола своей медленной, переваливающейся походкой, поднимал бокал за одного из