Путь на Багряный остров. Владимир Корн
время.
«Что с ней могло произойти? – размышлял я. – Как будто бы ничто не предвещало, что она сбежит, а по всему – получается именно так».
Полгода назад мы познакомились с Николь именно в Дигране. Правда, не в самом городе, а в портовом районе Сошоне. Должен признаться, то еще местечко, куда по ночам даже городская стража не осмеливается наведаться. Сама Николь попала в Сошон случайно, как она рассказывала, в поисках одного человека, после того, как долго разыскивала его в самом городе. И теперь – увидела этого человека, чье имя я до сих пор не знаю, и сбежала с ним? Крайне сомнительно, слишком уж у нас все было замечательно. Но что еще остается думать?
Прождав возвращения Николь еще несколько дней, в основном занятых блужданиями по улицам Диграна в надежде ее увидеть, я запил. Не то чтобы очень запил, но некоторое время прошло в тумане. Я все ждал, что сейчас скрипнет дверь, в каюту войдет Николь и устроит мне разнос. Или, хуже того, вернется с самым виноватым видом, старательно пряча глаза.
Представляя, что увижу ее такой, я думал – прощу ей все, но иной раз решал: устрою ей такое!..
Не знаю уж, какое именно, но на всякий случай я стучал кулаком по столу. На стук в каюту обязательно кто-нибудь заглядывал, чтобы тут же сгинуть после одного моего взгляда. Как-то вечером в каюту робко заглянул посланный Миррой Ансельм.
– Мирра попросила меня передать, что в похищении Николь никакой ее вины нет, – мялся он возле входа, у открытой двери, опасаясь проходить дальше.
– Присаживайся, Энди, – широким жестом указал я на стол, заставленный всем тем, чем ему и положено быть заставленным в подобных случаях. – Нам есть о чем поговорить.
Отчасти Мирра была права. Я никак не мог ей простить исчезновение Николь, хотя понимал – Мирра не имеет к нему никакого отношения. Но поговорить с Энди мне хотелось совсем на другую тему. Вернее, просто поговорить, чтобы излить душу человеку, с которым мы знакомы много-много лет. И тут он появился – как нельзя кстати.
Закончился наш разговор тем, что Энди стало очень трудно сидеть за столом, и он все время пытался под него сползти. В конце концов Мирра унесла его на себе. Меня же почему-то хмель не брал.
На следующий день мне пришла в голову мысль извлечь из трюма бочку с ромом, подаренную мне самим Орденом Спасения. Правда, тогда еще он не был моим злейшим врагом. Я мечтал открыть ее в Гволсуоле, на площади, чтобы устроить праздник по случаю своего прибытия. И чтобы каждый мог выпить столько, сколько душа пожелает, за меня, за мою невесту и за наше дальнейшее счастье.
Когда я показался из каюты и объявил о своем желании, никакого энтузиазма команда почему-то не обнаружила. Обрадовался моему решению только Энди, после вчерашнего выглядевший весьма неважно. Но после строгого окрика Мирры он, как и все остальные, придал себе равнодушный вид.
Однажды, день на четвертый, возможно, на пятый, проснувшись, я подумал, что настоящего мужчину такое поведение не красит. Что мне необходимо найти в себе мужество и принять жизнь такой,