Мелодия для саксофона. Наталия Антонова
Макаровна, открывая дверку навесного шкафчика и шаря глазами в поисках валерьянки и валокордина.
– Ты тут одна не забоишься? – спросил пенсионер.
– Топай уже, старый, – ответила та, – не одна я, а с Инессушкой. – Она, наконец, нашла то, что искала, и щедро накапала в стакан, плеснула немного воды из графина. Принесла в прихожую, встала на колени и приложила стакан к губам неподвижно сидевшей на полу, привалившись к стене спиной, Инессе. – Выпей Инессушка.
Девушка сначала качнула головой, глядя на соседку бессмысленным взглядом, а потом повиновалась.
Прошло ещё мгновение, и девушка с криком: «Бабушка! Бабулечка моя родненькая!» – вскочила на ноги и кинулась в сторону лежавшей на полу бабушки.
Соседка ухватила её что есть силы и зашептала:
– Нельзя туда, девочка наша, нельзя, Инессушка!
И Инесса повиновалась, снова сползла на пол и уронила голову на приподнятые колени.
Вернулся Никаноров, ведя за собой врача и полицию.
К сожалению, врач «Скорой» был бессилен помочь бабушке Инессы, всё, что ему оставалось, это констатировать смерть.
По просьбе Егора Степановича он сделал укол внучке. И, обменявшись несколькими фразами с судмедэкспертом и следователем, покинул квартиру.
– Господи, да что же это делается, среди бела дня, – запричитала было Валентина Макаровна.
Но Никаноров прикрикнул на неё:
– Цыц, старая!
И женщина сразу замолчала.
Вскоре к ним подошёл мужчина маленького роста и, представившись следователем Александром Романовичем Наполеоновым, попросил подождать.
Старики одновременно кивнули и присели на диванчик прямо в прихожей.
Судмедэксперт, прибывший с оперативной группой, считал, что смерть наступила в промежутке между десятью и одиннадцатью тридцати.
Орудие убийства – молоток – лежал здесь же и был отправлен на предмет обнаружения отпечатков пальцев. Следов борьбы между жертвой и убийцей не наблюдалось, так как все предметы в прихожей стояли на месте.
Первичный осмотр замка показывал, что его не открывали отмычкой. По всему выходило, что жертва сама открыла дверь своему убийце, то есть это был знакомый ей человек, которого она не опасалась, раз даже повернулась к нему спиной, ведь удар пришёлся по затылку.
– Должно быть, она хотела закрыть шкафчик, – задумчиво пробасил Незовибатько.
– Ты, Афанасий Гаврилович, думаешь, что звонок в дверь раздался как раз в тот момент, когда она повесила на вешалку плащ?
– Предполагаю, – отозвался эксперт-криминалист, – но думать у нас должен ты, потому как следователь не я, а ты.
– Опять завёл свою шарманку, – отмахнулся Наполеонов, – лучше пальчики ищи, не пропусти ничего.
– Об этом не волнуйся, – усмехнулся Незовибатько, отлично знавший свою работу.
– Жертва, видимо, только вошла в квартиру, так как не успела снять сапоги, – пробормотал Наполеонов, – плащ был повешен в шкаф, но дверца шкафа осталась открытой. Сумки с продуктами стоят здесь же, в прихожей.
В