Гастарбайтер. Георгий Юров
Лысый. – На самом деле всё так и было.
Они подъезжали к Ленинградке когда их обогнала чёрная «Шкода-Октавия», из салона которой била модная сейчас клубная музыка. Такую музыку Женя не любил, но машина произвела на него впечатление.
– Классная тачка, – сказал он, указывая на авто в соседнем ряду.
– Тысяч двадцать стоит, «зелени», – заметил приятель и добавил назидательно: – Но ты Жека не прав. Классная тачка это «Лэнд Крузер» или «Прадо», а это так, средство передвижения и не нужно делать из него культа.
Район Ленинградской площади, проблемное место практически в любое время суток и машины медленно тянулись по проспекту Гагарина. Впереди ехал «МАЗ» – длинномер, тормозя и без того медленное движение. Лысый нырнул в свободное пространство на соседней полосе перед оказавшейся сзади «Шкодой», два раза мигнув габаритными огнями. Но «Октавия» извинений не приняла. Протестующее взвизгнули шины и, приблизившись к ним вплотную водитель, парень лет двадцати, с силой ударил в поднятое переднее боковое стекло. Женька инстинктивно пригнулся, удивлённо посмотрев вначале на удаляющуюся иномарку, затем на Лысого. Тот молчал, глядя в след нахамившей «Шкоде». Его большая бритая голова внезапно покраснела, а на скулах заиграли желваки. Тоном, не предвещающим хорошего, он тихо произнёс: – Ну, я же извинился.
Петляя между машинами «девятка» рванула вперёд; на загруженной дороге преимущество в скорости теряло смысл, тем более что водитель «Октавии» опасался ударить новое авто. Для Лысого сомнений не существовало! Он пронёсся на красный свет сквозь Ленинградскую площадь, вылетев на проспект Воссоединения. Женя вцепился руками в ручку над сидением, думая, что лучше бы он поехал на трамвае. «Шкода» съехала на параллельную проспекту улицу, надеясь затеряться в поворотах; машины неслись друг, за другом разрезая горячий воздух обтекаемыми телами. Иномарка свернула на Тампере, проскочив её, рванула по Шлихтера. У линии железных гаражей нырнула в переулок и ехавший следом Лысый процедил: – Вот лохи, там нет проезда.
Он перегородил дорогу своей машиной и, достав пистолет, вышел, бросив Жене: – Пошли.
Эта ведущая к полотну железной дороги улочка была перегорожена бетонным блоком, и проехать по ней можно было разве что на танке. «Шкода» настороженно притихла, выключив музыку её пассажиры, два парня и две девчонки на заднем сидении, достав мобилки, быстро набирали номера. Лысый подошёл к ним, сказав водителю сквозь закрытое окно:
– Слышь ты, урод. Раз купил на родительские деньги иномарку, насажал шлюх в салон, значит можно людям стёкла бить? Ведь мы же перед тобой извинились. Если б я на «Мерсе» ехал, ты бы так не поступил. Выходи, побазарим! – кричал он, размахивая пистолетом. Но водитель отрицательно покачал головой, что-то говоря в трубку. Внезапная мысль привела почти успокоившегося Лысого в новое возбуждение. Повернувшись спиной к пленённой «Октавии», мигая лазом – Подыграй! – он протянул Жене пистолет.
– Если выйдут, стреляй!
Ни в кого тот стрелять не собирался, но на всякий случай сделал страшное лицо. По крайней мере, он надеялся, что оно выглядит именно