Рабы Парижа. Эмиль Габорио
вы, пожалуй, целый год гонялись за каким-то неземным вдохновением. Не найдя его, вы разочаровались и поступили помощником к одному присяжному. Ваша матушка мечтала, чтобы вы когда-нибудь заняли солидную, почетную должность. Возможно, тут заключался некоторый расчет – отдать долг тому, кто платил за ваше образование…
– Мне тоже всегда так казалось.
– Но, к несчастью, гербовая бумага вам не пришлась по сердцу…
Услышав эти слова, Поль не мог удержаться от самодовольной улыбки. Эта улыбка не понравилась Маскаро, и он продолжал уже более строго.
– Да, я понимаю вас, но и повторяю – к несчастью. Судя по всему, вы жестоко поплатились за это впоследствии. Вместо того чтобы совершенствоваться в науках, чем вы занимались тогда? Музыкой? Сочиняли романсики, или даже оперы, и были близки к мечте видеть себя музыкальным гением?
Поль был готов выслушать многое в разговоре с Маскаро, но прозвучавший сарказм больно задел его. Он вспыхнул, и хотел было возмутиться.
Опытный старик не дал ему даже заговорить.
– И что же вышло в итоге? – продолжал он спокойным тоном. – В одно прекрасное утро вы додумались окончательно оставить науку. В ожидании, пока общество признает вас великим композитором, объявили вашей матери, что станете давать уроки на фортепиано. Ну, взгляните вы на себя повнимательнее и скажите беспристрастно: можно ли такого учителя, как вы, с такой внешностью, допускать давать уроки музыки молоденьким девушкам?
Восстанавливая детали прошлой жизни Поля, Маскаро заглянул в свои карточки.
– Остальное тоже мне известно. Ваш отъезд из Пуатье был последней и самой большой глупостью с вашей стороны. Вы бежали оттуда чуть ли ни на другой день после похорон вашей матери, распродав все, что имелось в доме за какие-нибудь три тысячи франков. И с этими деньгами храбро пустились по железной дороге в Париж.
– Но ведь я жил надеждой, милостивый государь!
– На что? Доехать до счастья и до карьеры по железной дороге? Ежегодно тысячи молодых людей являются сюда Бог весть зачем! Словно и впрямь здесь растут одни апельсины да ананасы! И знаете, чем эти потехи кончаются? Десять процентов так и не находят того, зачем они явились, половина умирает от нищеты и голода; другие, обозлившись на судьбу, идут в армию наемниками.
Поль внимательно слушал все, что ему говорили. Он не мог не признать, что все сказанное, к несчастью, горькая правда. По личному опыту он знал, какой громадный запас энергии и сил нужно иметь, чтобы ежедневно все начинать заново. Не находя ответа, он молча опустил голову.
– Хорошо еще, если бы вы явились сюда один. А то ведь вы притащили с собой другое существо, некую Розу Фигаро, простую работницу, с которой еще можно водиться в таких местах, как ваш благословенный Пуатье.
– Но позвольте, милостивый государь, я вам объясню…
– Бесполезно, милейший, результаты ведь налицо. За полгода ваших трех тысяч франков, как ни бывало! Затем настали стесненные обстоятельства, нужда, а там и чистейший голод, со всеми его