Рабы Парижа. Эмиль Габорио
кирпичного цвета особенно выдавались на его лице. Да, и еще – красный нос. Все остальное скрывала длинная и всклокоченная бородах проседью. Глаза его были скрыты очками с цветными стеклами; медную оправу очков он обмотал черной ленточкой.
Все в нем дышало ужасающей бедностью. Это сальное изодранное пальто с огромными карманами носило на себе следы всех стен, о которые он терся и под которыми валялся пьяным. Было заметно, что для этого бродяги все равно где и в чём спать – на постели или на земле, в платье или без платья.
Роза и Поль давно знали этого старика, ведь он жил в соседней конуре и его звали «дядя Тантен».
Его приход напомнил Полю, что соседняя комната мансарды – рядом и что каждое произнесенное им слово там слышат. Значит, их ссора тоже не была секретом…
– Что вам здесь нужно, милостивый государь? – резко спросил он у старика, – и кто вам дал право входить, не постучавшись?
Однако угрожающий тон Поля нисколько не смутил старика.
– Я стучался, – ответил он, – я редко бываю дома, а сегодня как раз возвратился, когда вы разговаривали. Я, разумеется, навострил уши…
– Милостивый государь!
– Погодите, нетерпеливый юноша! Скажите мне лучше, отчего вы так рано начали ссориться между собой? Когда лошади слишком долго стоят на месте, то даже самые смирные из них начинают беситься. Мне не раз приходилось замечать это…
– Однако, вы знаете, милостивый государь, – заметил Поль, глубоко задетый замечанием старика, – до чего ожесточают сердце бедность и нищета. Я полагаю…
– Э, полно о пустяках! Если я вошел, не спросив, то в таком случае простите меня; но разве не должны соседи являться друг другу на выручку, когда слышат шум ссоры? Как только я услышал ваши взаимные обвинения, сразу же сказал себе: этих двух больших детей мне следует немедленно помирить, иначе будет плохо.
Подобная тирада в устах этого бродяги была столь комична, что даже Роза не могла удержаться от улыбки. К тому же ей пришла в голову мысль, что старик догадается вытащить из кармана свой тощий кошелек и предложить им взаймы сорок или хотя бы двадцать су. Кажется, о том же самом подумал и Поль.
– Может быть, – заговорил он уже чуть спокойнее, – может быть, вы можете нам чем-нибудь помочь?
– Как знать!
– Вы сами видите, до какого унижения мы дошли. У нас ничего нет, мы пропадаем окончательно.
Дядя Тантен прежде, чем отвечать, поднял руки, как бы призывая небо в свидетели того, что он намерен сказать.
– Пропадаем! – повторил он, – жемчужины, скрытые на дне морском, тоже пропадают, пока какой-нибудь ловкий человек их не отыщет, – и он многозначительно улыбнулся.
– Не понимаю, что вы хотите сказать, – заметил Поль.
– Я хочу сказать, что прежде всего нужно добыть вам завтрак, а затем дров. Холод здесь собачий! Ну, а потом мы уже позаботимся и об одежде…
– Но для этого нужны деньги, много денег! – вздохнула Роза.
– Откуда вы знаете, что у меня их нет? – хихикнул старикашка, и начал медленно расстегивать пальто. Запустив руку в один из карманов, он вытащил