Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905. Любовь Ульянова
rel="nofollow" href="#n260" type="note">260»261. Родственник директора Департамента полиции А.А. Лопухина С.Д. Урусов был женат на родственнице идеолога народничества П.Н. Лаврова, две его сестры были участницами революционного движения262, а родственные связи с общественными деятелями самого Лопухина были настолько обширными, что с трудом поместились в одну статью историка А.В. Островского263.
Примеры можно множить. Министр внутренних дел Н.П. Игнатьев был однокашником П.А. Кропоткина по Пажескому корпусу и лично был знаком с М.А. Бакуниным. Следующий за ним министр – Д.А. Толстой – учился в лицее вместе с М.Е. Салтыковым-Щедриным и был дальним родственником Л.Н. Толстого264. Управляющий канцелярией Министерства внутренних дел Д.Н. Любимов отмечал в воспоминаниях о деятелях «общественного движения», которые считались людьми «неправительственного образа мыслей»: «Со многими… я лично был знаком и близко их знал, а с некоторыми связан родством (Дорре был мужем моей сестры, Туган-Барановский – брат моей жены…). Других знал с детства по Москве (Головин, Перелешин, Долгоруковы) или по прежней службе (Набоков)»265.
Чины политического сыска читали ту же литературу и те же периодические издания, посещали те же театры, что и провинциальная и столичная городская интеллигенция266. Поэтому работники политической полиции не могли избежать общих для образованного общества второй половины XIX в. идейных веяний, имевших корни в европейском Просвещении. В данном случае речь идет не о либеральной политической доктрине и связанных с ней концепциях парламентаризма, конституционного строя, разделения властей и т.д., а об общих мировоззренческих установках, повлиявших на становление модерного общества, таких как рациональность, позитивизм, утилитаризм, ценности прогресса и эволюции и т.п.
Отражение принятых в обществе идей и представлений в делопроизводственной переписке служащих политического сыска не стоит считать уникальным российским явлением. Так, французский историк Р. Дарнтон, проанализировав отчеты инспектора французской полиции о литераторах и общественном мнении середины XVIII в., писал: «Полицейский инспектор… разделял предрассудки тогдашнего общества» – часто он оперировал теми же терминами с той же смысловой нагрузкой, что были в ходу у столичной образованной публики267.
Приведу некоторое количество примеров общего плана, дающих необходимый контекст для изучения восприятия «либерализма» чинами политического сыска. Так, начальник Воронежского ГЖУ Н.В. Васильев не сомневался в том, что идейная эволюция является нормальным состоянием общества: «Убить идею нельзя. Эволюция человеческой мысли совершается безостановочно, неудержимо трансформируя взгляды, убеждения, а затем и социальный строй жизни народов»268. Ограничение срока негласного надзора двумя годами предполагало признание того факта, что
Жандармы России. Политический розыск XV–ХХ в. М., 2002. С. 256.
Театральный досуг вообще нередко фигурирует в воспоминаниях жандармов (отчасти, впрочем, это было связано с их служебными обязанностями). См. об этом:
ГА РФ. Ф. 110. Оп. 3. Д. 2580. Л. 232. Цит. по: