Вселенский спасатель. Книга 1. Планеты Ада. Том 3. Владислав Александрович Костюков
собралось в перерыв, между завтраком и обедом многоглавого дракона. Сейчас плотно позавтракав останками разорванных на поле брани и просто зазевавшихся пернатых, его гадкое обжорство почивали. Храп, был слышен на всю скалу, летевшую в пространстве звёздного эфира, неведомо куда. Порой слушателям казалось, что храп чудовища заполнил всё пространство вселенных. На речь Хирона никто не ответил. Присутствующим на площади гоблинам речь казалась сном. Не дождавшись возражений, Хирон продолжил:
Я рад, что победитель всегда прав… Как победитель заявляю, для так называемых летающих лисиц, скунсов и прочих пернатых животных, племя «Животных» с этого дня стало мифом!
Хирон, как истинный оратор, сделал длинную паузу, надо насладится победой, властью, даже ему трудно поверить, что он, урод, владеет всеми жителями древней скалы. Пауза затянулась, это было задумано, чтобы привлечь внимание слушателей, к историческому моменту. Насладившись, тщедушный, самопровозглашённый монарх, продолжил:
Теперь мы, народ одного государства, «Скалы Судьбы».
Слова, царя Хирона, перешли в злобный шепот. Его услышал каждый слушатель, кроме наслаждавшегося сном и храпом дракона:
Все слышат! Запомните! Не запомнивших ждёт долгая и мучительная жизнь. Мы принадлежим к потомкам падших ангелов. Мы государство одного племени «Серафимов» Кто думает иначе – враг.
Площадь перед входом в башню Судьбы замерла… тишиной абсолютной. Если бы в звёздном мире пролетающим мимо скалы, летали кровососущие паразиты, слышно было бы, как они, жужжа от наслаждения. Народ замер, приготовился к ужасному. Крылатые гоблины не знали, что такое есть диктатура. Стража с молоком матери всосала легенды о своём небесном и планетарном происхождении. Падшие ангелы «Серафимы» думали, что подчиняются самому Сатане. «Животные» представляли своим главою Троицу
Живо начальную: Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа, но, то, чтобы царём стал мерзкий худосочный Хирон, было от чего ужаснуться и покрыться мурашками, величиной с большую зелёную муху.
Льготы и привилегии уничтожаются, – продолжал новоиспечённый сатрап. – Вот так вот примерно будет.
Само провозглашённый монарх надулся от удовольствия, даже стал казаться выше.
Зрителям, Хирон, напомнил пузырь с дерьмом, который вот – вот лопнет, закрыли лица, думая, что он забрызгает окружающих дурно пахнущим содержимым.
Конечно, можно отменить бессмертие.
Волна возмущения поднялась над площадью, вот, вот разразится буря.
Увы, она угасла, не долетев до трибуны, а сатрап, даже не заметив, возмущение подданных, продолжил:
Раздавать вечную жизнь можно было бы только приближенным, отличившимся на царской службе.
Опять повисла пауза, как острый меч, над согражданами терпящими, это шоу.
Увы, это мне пока не доступно.
Паузы сыпались, как из рога изобилия, удлиняя речь ничтожного оратора.
Хирон сделал очередную длинную паузу, чтобы почувствовать