Хроники Дарона. Эльф под горой. Полина Викторовна Мельник
среди зелёных деревьев торопливо устанавливались шатры и столы, на ветви навязывались длинные полотна белой вуали. Ветер колыхал на волнах тонкие ленты, вздымал волосы девушек, что устроили танцы прямо в главной арке, одна из них затянула балладу о драконе, перебирая тонкими пальчиками сверкающие струны арфы.
Все должно случиться совсем скоро. Я получу земли, за которые сражался долгих сорок лет, за которые терпел боль от восемнадцати ран на теле, земли, к которым я шёл всю свою жизнь.
И хоть чаще на троне восседали старшие дети, так было не всегда. На нём побывали и дочери, и умные жёны, и младшие сыновья. К тому же разница у нас с Визаальтом была всего в один день, это же такая мелочь! Отец, как бы я его не презирал за слабый характер, слыл мудрым королем. Правитель был обязан выбрать самого достойного члена семьи для передачи короны, того, кто нужен народу Светлого леса в этот момент. Ну, а в том, что сейчас землям нужен воин, я не сомневался. Отец, что правил почти полтора века, прославился мудростью, земли под его рукой находились в равновесии, относительном благоденствии. Ему удалось сохранить богатства Светлого леса, хотя месторождения эльфийской руды – лучшего и легчайшего метала в Дароне, – при его правлении иссякли. И тогда он наладил торговлю лечебными эликсирами с соседними государствами, простые эльфы почти не почувствовали изменений, наша медицина славилась веками и благодаря отцу приносила немалые деньги.
Но я считал крайне унизительным тот факт, что мы до сих пор платили дань азагурам. Какая-то мерзкая раса, в которой достойных вряд ли можно перечесть по пальцам одной руки, едва лучше низших тварей, почему-то кормилась за счёт труда эльфов! Само осознание возмущало до глубины души, и после гоблинов и орков я намеревался прекратить это унизительное содержание. Планы переполняли меня, роились и путались, мне ещё столькому предстоит научиться на троне, я был взволнован и лёгок, как перед началом боя.
– Приветствую, брат, – раздался сзади голос Визаальта, легкая, будто девичья, ладонь легла на плечо.
Нехотя обернулся: почему-то именно сейчас я ощутил к нему сильнейшую неприязнь. Голубое одеяние Визаальта делало его глаза ещё выразительнее, они всегда так выделялись на лице, смотрели на меня с каким-то снисхождением, будто он познал то, что мне не доступно.
– Приветствую, – едва заставив себя разжать зубы, ответил я.
– Твой грифон здоров, мы, наконец-то, его излечили, – сообщил брат, воображая себя великим целителем, хотя магии в его крови было ровно столько, сколько и в моей.
– Кого благодарить? – ответил я, скрывая насмешку, но Визаальт не заметил этого, или только сделал вид.
– Благодари наших лекарей и корни окопника, – усмехнулся он так высокомерно, что мои кулаки непроизвольно сжались.
– Удачи на церемонии, – выдавил я.
– Она мне не нужна, – бросил Визаальт, удалившись прочь и оставив меня кипеть от злости.
Понемногу в столицу стекались гости, от разноцветных знамен именитых