Час ночи. Галина Полынская
рассматривать инкрустацию фасада.
– Красивая всё-таки мебель, – сказал он, опуская голову и рассматривая широкие нижние ящики. – Как, Феликс говорил, звали того мастера?
–Анри-Шарль Буль. – Усевшись поблизости, крыс наблюдал за птицей с возрастающим беспокойством.
– Умели раньше делать, умели.
Паблито шагнул к правому ящику и практически уткнулся клювом в позолоченную ручку в виде львиной головы, держащей во рту кольцо.
– Собираешься порыться в шкафах?
– Что сразу «порыться». Рыться в чужих вещах некрасиво. Так… просто посмотрю, что там за богатство.
Дон Вито тяжело вздохнул:
– Всё Феликсу расскажу.
– Не расскажешь.
– Почему это?
– Потому что я тоже про тебя что-нибудь расскажу!
– Я не делаю ничего плохого.
– А я придумаю! И расскажу!
– Ну да, ты соврешь – недорого возьмешь, – пробормотал крыс и добавил громче:– Надеюсь, все ящики заперты на ключ.
– Эти не заперты – тут только ручки, замков вообще нет.
– Смотри, какие они большие и наверняка тяжелые. Мы их не выдвинем.
– Мы? Выдвинем! Давай помогай, а то совру – недорого возьму!
И ворон решительно сунул клюв в золотое колечко.
Совместными усилиями им и впрямь удалось выдвинуть ящик практически на четверть. Он оказался до отказа забит стопками писем и фотографий.
–Тю! – расстроился Паблито. – Всего-навсего бумажки! Давай навались – задвигаем обратно!
Однако Дон Вито «наваливаться» не спешил – содержимое ящика его заинтересовало.
– Погоди, погоди, это может быть интересно.
– И что там может быть интересного в старых письмах? Хотя ты же у нас жил при библиотеке, любишь читать всякое!
Но крыс его уже не слушал. Маленькими пальчиками он шустро прошелся по сложенным листкам бумаги без конвертов и вытянул из стопки одно письмо. Положив его на пол, Дон Вито развернул пожелтевшую от времени бумагу и уставился на чернильные строки.
– И на каком языке написано? – Паблито недовольно покосился на письмо.
– На русском.
– А чего ж там какие-то странные точки, закорючки?
– Это старо-русский, так писали в царской России, еще до Революции.
– Небось сам царь ему и пишет?
– Нет, это от женщины письмо. Не мешай, пожалуйста, я хоть и жил при библиотеке, но такое письмо тоже с трудом разбираю.
– Вслух давай читай! А то пристроился в одиночку, ишь какой!
Касаясь лапкой аккуратных, тонких, словно бисерных строчек, Дон Вито начал читать:
– Мой господин! Вести о предстоящем вашем отъезде разрывают мое сердце. Нет сил даже мыслить об этом. Вчерашний вечер в опере неужто был последней нашей встречей? Каким мучительным счастьем было находиться подле вас, украдкой касаться вашей руки! Я как преступница, воровка ловлю каждый ваш взгляд, что дороже мне всех сокровищ мира. Мне нет больше жизни без вас! Умоляю, не оставляйте