Миллион в кармане. Андрей Дышев
продолжаете упорствовать? Вы же только что ехали с ними на машине!
– Клянусь, я оказался там случайно, и знать не знаю ваших двоечников, и не имею никакого отношения к обыску в вашем номере!
Профессор помрачнел. Глядя себе под ноги, он неторопливо прошелся по тропе вперед-назад, потом встал напротив меня, смерил долгим взглядом и холодно произнес:
– Но у вас же есть запасной ключ от моего номера!
– Да, есть. Но это еще не говорит о том, что я причастен к обыску.
– А что вы делали у моих дверей во время обеда?
– Искал следы, которые мог оставить преступник.
– Вас кто-нибудь об этом просил? Вы уполномочены вести расследование?
– Меня просила об этом Марина.
– Марина? – удивился профессор, и мне показалось, что упоминание о падчерице было ему неприятно. – Но я, собственно, не просил ее об этой услуге.
– Она мне сказала, что вам угрожали, пытались шантажировать и вы нуждаетесь в защите.
Кажется, профессор не ожидал, что я был настолько осведомлен в его делах. Он надолго замолчал, подобрал с земли сухую веточку и стал нервно постукивать ею себя по ноге.
– Хм-м, Марина, – произнес он, глядя в море. – Она, конечно, девочка хорошая, но иногда проявляет излишнюю активность и инициативу. Вся в мать… Так что она вам сказала?
Он повернулся ко мне. Я понял, что разговор переходит в выгодное мне русло. Кажется, я знал то, о чем профессор предпочитал не распространяться.
– Она мне рассказала, что в Киеве вам угрожали по телефону, – повторил я. – Требовали от вас какие-то исторические документы.
– Болтун – находка для шпиона, – резюмировал Курахов. – А почему она рассказала об этом вам?
– Когда-то я возглавлял частное сыскное агентство.
– Ах, вот оно в чем дело! Значит, вы – сыщик?
– Бывший сыщик, – уточнил я.
– И никаким образом не связаны с этими, так сказать… Впрочем, мне и так уже ясно, – за меня ответил Курахов. – Я вас не разглядел. В истории вы действительно полный ноль.
– Но, может быть, не совсем полный, – чувствуя себя задетым, попытался возразить я.
– Полный, милейший, полный! – заверил меня профессор. – Впрочем, вы должны быть этому только рады, так как ваша неандертальская ограниченность в вопросах истории стала для вас же неопровержимым алиби… Ваши сыскные потуги прошу приостановить, я в них не нуждаюсь. И впредь все вопросы, касающиеся меня, решайте со мной, а не с Мариной.
Он в самом деле намеревался подвести черту под нашим разговором, но я еще не выяснил главного: что он успел увидеть до того, как окликнул меня из-за дерева.
– Извините, Валерий Петрович, – произнес я, – но приостановить свои сыскные потуги, как вы сказали, я не могу.
– Что?! – Курахов вполоборота повернулся ко мне. – Что значит – не можете? Я не желаю, чтобы вы совали нос в мои дела!
– Хочу напомнить, что сегодня пострадал не только ваш номер.
– Правильно! – со злой улыбкой ответил профессор. – Вот и занимайтесь