Смятение. Николай Бурденко
чем она отличалась от меня, так это влюбчивостью; она постоянно грезила после того, как тайком от родителей прочла какой-то роман. И стоило появиться у нас каким-нибудь молодожёнам, как она тут же прилипала к молодой со своими вопросами о любви и близости с мужчиной.
Старший из моих братьев – Геннадий, всегда спокойный, покорный и учтивый к родителям, но задумчивый, ростом чуть выше среднего, худощавый; лицо чистое, вытянутое и с большим носом. Младший брат – Иван, он же последний в нашей семье, противоположность всем нам по темпераменту – сангвиник в полном соответствии. Внешностью он был копией нашего отца – девяносто процентов, лишь юмор, молодость и деспотизм отличали его от отца.
Жили мы обособленно на хуторе Бовин, который состоял из трёх семейных усадеб братьев Карабут. Одной из усадеб была наша, вторая – дядьки Василия, третья – дядьки Макара. Расстояние между усадьбами было в пятнадцать минут хода пешком.
Усадьбы располагались вокруг большого проточного пруда, расстояние до него у всех было примерно одинаковое, в нём водилась рыба к столу. Водоплавающие понемногу кормились тем, что водилось в пруду, и плавали в этой воде; у всех этой птицы было предостаточно.
Жили натуральным хозяйством, земли у каждого было по сорок десятин посевных площадей, а может, и больше. Не помню, сколько десятин занимали большой фруктовый сад, пасека, бахча, огород и вся усадьба, в которой разместились дом из шести комнат, амбар, мастерские, конюшня, хлев-коровник, курятник, свинарник и прочие строения. В то время мы имели пару плугов, бороны, сеялку, косилку и установку для обмолота зерна. Жили зажиточно. Имели в наличии четыре лошади-пятилетки, три коровы, несколько телят, свиней с поросятами больше пятнадцати; курам, гусям и уткам не вели счёта. Пасека была большая, ульев, наверное, штук пятьдесят, если не больше.
И всем этим хозяйством управляли сами – всей семьёй; хочу подчеркнуть, что каждая скотина и участок земли были закреплены за кем-то. К примеру, мы с Таней доили коров и кормили свиней, а из земель за нами был закреплён баштан. Огород – за Шурой; Паша хозяйничала по дому под руководством матери, она её готовила к самостоятельной жизни в связи с тем, что та была на выданье. Геннадий ухаживал за лошадьми, а Иван гонял гусей и уток – утром на пруд, вечером обратно. Мать держала домашнюю кухню и контроль над всем и постоянно напоминала, кому что делать, готовила корма для свиней и птицы. Отец занимался рынком и всеми тяжелыми мужскими делами, когда бывал дома.
– Выходит, вы были кулаки? – с вопрошающей интонацией в голосе произнёс Александр Васильевич; надо сказать, что как юрист в выражениях он не стеснялся.
Анастасия Антоновна, уловив в интонации Александра Васильевича жёлчный вопрос, не стала акцентировать внимание на нём так, как ожидал вопрошавший, но ответ последовал спокойно и незамедлительно:
– Да, по тем временам мы считались середняками, а ненавистным словом тех времён и мерок нас